Условия человеческого существования

Закатное солнце догорало багровым светом. По небу мчались белые клочковатые облака. И с каждым мгновением меч Ватараи поднимался все выше.

Сейчас свершится. Надо выйти вперед и остановить казнь! Горячая мысль обожгла голову Кадзи, но тут же его охватил страх. Если б хотел остановить, давно бы уже это сделал. Противный страх заставлял сильнее биться сердце. Затаив дыхание, Кадзи широко раскрыл почти ничего не видящие глаза.

Ван, я не могу, мне страшно, понимаешь? Если я сейчас выйду вперед и остановлю эту дикую расправу, что будет потом? Митико, дорогая, стань рядом! Помоги мне остановить руку палачей! Хоть в эту минуту вдохни в меня мужество. Скажи, чтобы я решился. Если что-то делать, то только сейчас, сейчас еще не поздно. Ну, скажи, чтобы я вышел вперед. Только один шаг — и тогда… что тогда? Что? Что?

— А! — раздался резкий грудной выдох. Голова стоявшего на коленях человека откатилась в сторону, а тело повалилось в яму.

— Следующего! — крикнул Ватараи, тряхнув окровавленным мечом. Он явно гордился и точностью удара и остротой меча. Обернувшись к Кадзи, он с довольной улыбкой сказал:

— А ты против ожидания оказался крепким парнем. Другим стоит это увидеть, как у них душа в пятки уходит, бледнеют как полотно.

Внешне Кадзи казался спокойным. Казалось, колебания исчезли. Все было кончено. В душе образовалась пустота. Теперь уже ничего не поправишь. Сколько бы он отныне ни произносил прекрасных слов, какие бы добрые дела ни делал, этой картины ему не забыть. Она, как судья, будет всегда стоять перед ним!

Где-то в сознании шевельнулась мысль: а что сделал бы на его месте другой? Если бы он вмешался, Ватараи пришел бы в бешенство. Этот убийца вооружен мечом, меч немедленно сверкнет в воздухе, и голова заступника свалится с плеч. Ведь этот колебаться не будет. А оправдания найдутся — скажет, что расправился еще с одним коммунистическим бандитом. Он так и сделает. А кто же добровольно подставит свою голову под меч? И Кадзи не подставил. Не может! Что ж, называйте его трусом, называйте как угодно.

Меж тем ефрейтор Танака и полицейский тащили к яме вторую жертву. Подхваченный с обеих сторон под руки, несчастный изворачивался, как креветка. Но как только палачи подтащили его к яме, он сразу затих, стал на колени и выпрямил спину. Только его обескровленные губы едва заметно шевелились.

Ватараи снова смочил меч в воде и посмотрел на китайца. Потом перевел свой взгляд на Кадзи. На лице жандарма появилась презрительная усмешка.

— После всем скажешь, — процедил Ватараи, — коль не жалко головы, пусть бегут! Всем, как кочаны, буду рубить!

Негодяй, палач! Кадзи казалось, что он выкрикнул эти слова, но нет, он крикнул их мысленно, чтоб тот не услышал!

Вот он снова видит, как Ватараи широко расставил ноги в желтых сапогах. Кадзи вздрогнул. Второй! Как бы ища поддержки, он бросил взгляд на сидевших вдалеке рабочих, но Вана среди них опять не нашел.

Одному он уже дал отрубить голову. Теперь все пропало, разве теперь вернешь человеческое достоинство? Кадзи хотелось закрыть глаза, ничего не видеть. Хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Поскорей бы вернуться домой, влезть в горячую ванну и забыться. Если бы рядом была Митико! Вызвать ее светлый образ и укрыться за ним, чтобы не видеть ужасного зрелища… Но образ Митико почему-то не вставал перед глазами. Никто ничем не хотел поддержать его. В памяти оживали обрывки фраз, сказанных ему в свое время Митико и Ваном, они жгли грудь, и он окончательно упал духом.

Кадзи отупевшим взглядом смотрит в одну точку. Вдруг что-то блеснуло, будто звезда упала с неба. Еще одно обезглавленное тело, залитое кровью, вверх ногами опрокинулось в яму.

Внезапно Кадзи почувствовал страшную усталость. Казнь второго осужденного уже воспринималась как сон, как бред. Да и о чем может думать человек, стоя перед палачом, взбесившимся от вида крови и держащим в руках страшный меч? Странно устроена человеческая жизнь — все происходит в ней не так, как хочется.

— Следующего!

Размахивая мечом, Ватараи оглянулся на полицейского который изъявил желание заменить его.

— Ну что, попробуешь?

Полицейский с выражением тупой готовности на лице кивнул головой.

Третьим был Гао. Он отказался от повязки, которой завязывали осужденным глаза. Когда Танака и полицейский попытались подхватить его под руки, он стал сопротивляться.

— За что? — крикнул он. — За что? Я ничего не сделал такого, за что меня нужно казнить!

Не в силах с ним справиться, Танака несколько раз ударил его кулаком по лицу. Вместе с полицейским он наконец с трудом приподнял китайца и поволок к яме. Весь извиваясь, Гао продолжал кричать:

— За что, говорю? У, гады японские, за что вы меня убиваете, сволочи?

Гао подтащили к краю ямы. Глаза китайца налились кровью. — Он впился взглядом в Кадзи.

— Негодяй! Зверь! Вот ты кто! А прикидывался человеком!

Не в силах выдержать страшного взгляда китайца, Кадзи отвел глаза.