Условия человеческого существования

Притащившись когда-то из далекого Шаньдуня на своих маленьких изуродованных ножках, она вторую половину жизни провела здесь, и теперь, в конце своего жизненного пути, наверно, уже поняла, что ее мечта вернуться когда-нибудь на родину и удивить земляков своим благополучием развеялись как дым.

У Кадзи появилась привычка при входе в отдел бросать взгляд на стол Чена. И почти всегда в эту минуту он с болью вспоминал, как он ударил Чена. А ведь с того момента все и началось. Если бы кулак Кадзи тогда не поднялся, как знать, может, Чен и избежал бы этой нелепой гибели. И все же почему Чен не мог вовремя остановиться? На этот вопрос мог бы дать ответ Фуруя, но он, притихший, сидел в другой комнате, избегая встречаться с Кадзи. Или Цзинь… Но она уже забыла юношу, ее тело услаждало других.

Однажды директор вызвал Кадзи к себе.

— Ты, конечно, можешь не согласиться, но мне кажется, что, поскольку после того случая побеги прекратились можно было бы уже на Фуруя не сердиться.

— Не знаю, говорил ли вам Фуруя, — голос Кадзи был тверд, лицо приняло упрямое выражение, — но даже по вашему приказу я Фуруя назад не возьму.

— Говорил.

Директор улыбнулся. Такой ультимативный тон, конечно, был непозволителен, но все же нельзя не признать, что Фуруя совершил подлый поступок, и что он, Куроки, имел к нему определенное отношение.

— Ну, если ты такой непреклонный, значит, у тебя есть для этого еще какие-то основания, неизвестные мне. Но теперь не время распутывать все узлы, давай прекратим этот разговор и оставим вопрос открытым.

— Открытым? Зачем же? — Теперь уже Кадзи усмехнулся. — Вы можете меня уволить. Ведь несмотря на то, что мне удалось кой-чего добиться, в главном я не достиг цели. Так к чему же оставлять вопрос открытым?

Проговорив все это, Кадзи, как ни странно, почувствовал облегчение. Ну что ж, пусть он расстанется с предоставленной ему привилегией и будет мобилизован. Теперь это его не трогало. Пусть волнуются другие.

— Пока директор здесь я, и я решаю, кого оставлять, а кого увольнять. Я считаю, что ты не совершил больших ошибок. Не знаю, следует ли тебе это говорить, но твои планы в общем успешно претворяются в жизнь. И я этим доволен. Только надо перестать философствовать и без нужды не портить себе нервы, или, как это говорят, не впадать в психическую депрессию. Война оставляет для этого все меньше времени.

Директор в душе усмехнулся. Посмотрим, как поведет себя этот молодой человек, когда он получит премию! Все его интеллигентские охи и ахи улетучатся как туман.

Пока эти мысли проносились в голове директора, Кадзи водил глазами по карте, висевшей на стене.

Вот он чего-то тут добивается, с кем-то здесь борется, а ведь если поразмыслить, его работа неразрывно связана с тем, что происходит за тысячи миль отсюда, с трагической борьбой не на жизнь, а на смерть возле Соломоновых островов, и эта связь настолько ясна, что кажется прямой линией, протянутой по карте. Сейчас директор сказал, что его планы в общем успешно претворяются в жизнь. Вот и выходит, что он, любя людей, губит их значительно больше, чем этот негодяй Фуруя.

24

Через несколько дней перед главным зданием рудоуправления произошла скромная, но все же торжественная церемония награждения двух служащих за успешную работу.

Собрали всех японцев, и когда сотрудник общего отдела зачитал имена Окадзаки, а затем Кадзи и заявил, что им будут вручены награды, все служащие бурно зааплодировали. Окидзима ткнул Кадзи пальцем в бок и рассмеялся.

— Неплохо, правда?

Но настроение у Кадзи было плохое. За что-либо другое его возможно и следовало бы наградить, но за это… К тому же было противно, что это награждение, несмотря ни на что, приятно щекотало его самолюбие, настраивало на праздничный лад. Ведь когда их собрали, Кадзи в глубине души хотелось, чтобы он оказался среди награжденных. Что ж, вот имя его и названо. С мрачным видом он вышел из рядов и встал рядом с Окадзаки перед директором.

В зачитанном приказе, подписанном директором-распорядителем правления фирмы, говорилось, что Окадзаки «достиг благоприятных результатов в непосредственном руководстве добычей», а он, Кадзи, «умело справился с огромными трудностями в обеспечении производства кадрами» и «достоин быть примером для всех служащих фирмы как сотрудник, умножающий военный потенциал империи». А посему «им вручается наградной лист и премия».