Условия человеческого существования

Закуска была на славу. Тут были и китайские блюда и японские, их готовили жены руководящих работников, они специально пришли сюда, чтобы показать свое искусство. Прислуживать прислали девушек из общего отдела, начальник которого решил, что это придаст банкету особую пикантность и что его находчивость будет оценена по достоинству. Директор был в отличном настроении. Оглядев подчиненных, он поднял бокал:

— Такого приятного вечера давно у нас не было. Я приношу всем глубокую благодарность! Вы с честью выдержали трудный поход, беспрерывные штурмы, и работа ваша увенчалась замечательными результатами.

Присутствующие встали и высоко подняли бокалы.

Затем все пошло так, как обычно происходит у японцев на таких вечерах. Один предлагал выпить соседу из своей рюмки, тот пил и возвращал рюмку уже налитую. Этим подчеркивалась особая близость, которой не было, выказывались возвышенные чувства, которых не существовало, и все сопровождалось потоком громких слов, которые шли не от сердца.

Постепенно начинался кавардак. Причем считалось, что если все сойдет чинно, то будет неинтересно. Кто-то совершенно безголосый затянул нудную песню и требовал, чтобы все слушали внимательно. Кое у кого уже похотливо разгорелись глазки. Начались перебранки.

Вот начальник первого участка Сэкигути затянул «Ноэбуси», за ним фальцетом запел начальник второго участка, но его перебил механик, пожелавший имитировать женское пение. Окидзима шлепнул одну девицу по спине и пьяно прохрипел:

— Ты мне нравишься, пышка!

Девушка, преувеличенно ахнув, попыталась убежать, но ее облапил бригадир проходчиков.

— Как не стыдно!

Вот и весь ответ, хотя девушка старалась показать, что она рассердилась. Директор с довольной улыбкой на покрасневшем лице удовлетворенно оглядел всех — банкет, кажется, удался на славу.

Окидзима много ел, но много и пил. На висках у него набухли вены, а выпуклые глазища мрачно сверкали. Кадзи казалось, что он уже не прочь затеять скандал.

Кадзи пить не хотелось, возле него накопилось много полных рюмок. Сидевший в отдалении Окадзаки крикнул:

— Эй, Кадзи! Пришли-ка сюда из своего запаса, а то получается, что поздравляют одного тебя.

— Что-то не идет у меня сегодня.

Слова Кадзи заглушил громкий голос контролера Кавадзимы:

Корабль на море режет волны,

А я желаньем плотским полон.

Эй, эй!

— Вот это да!

Кавадзима взял две бутылочки сакэ и подошел к Кадзи.

— Господин Кадзи, прошу любить и жаловать. — И, притворившись пьяным, учтиво поклонился. — Ты еще молод, но уже велик. Да, да, велик! В первый день, когда ты появился здесь, в марте, кажется, в снежный день…

— Нет, тогда был просто ветер.

— Да, да! Ужасный ветер. Ты заспорил с нами в кабинете директора. Я подумал тогда: разве этому юнцу справиться здесь? Да и мы его не потерпим.

Сидевший рядом Окидзима осклабился в улыбке.

— А получилось здорово! Все, вышло, как ты говорил. Молодец! Правда, Окадзаки тоже получил премию, но он, ведь уже десять лет здесь трубит. A ты работаешь всего полгода. Молодец! Мне и во сне такое не снилось. Но вот я смотрю, ты совсем не пьешь. И на физиономии будто наткано: «Я не такой, как вы, я другой». Это нехорошо. Верно, верно. Человек должен быть открытым. Вот давай в открытую поспорим, кто больше выпьет! Вроде как на состязании. Может, тогда мы совсем подружимся. Идет?

— Куда мне до тебя… — попробовал отступиться Кадзи.

— Боишься проиграть? А ведь я только здесь могу тебя обскакать.

— Ну и считай, что уже обскакал.

— Так неинтересно. Еще не пили, а ты уже сдаешься. Нет, давай потягаемся, а вы все глядите! — крикнул Кавадзима присутствующим. — Я, ничтожный Кавадзима, контролер производства, вызываю на состязание начальника отдела рабсилы Кадзи.

Кадзи только теперь догадался, что его собираются подпоить, чтобы он допустил какой-нибудь промах.

— Я сдаюсь, куда мне с вами тягаться.

— Давай, давай! — послышались голоса с разных сторон.

_- Ребята из отдела рабсилы крепко пьют. Их там подрядчики поят, — сказал Окадзаки.

— Да и бабы, — добавил механик. — Бабья рота ведь у них, а там что хочешь делай.

Все дружно расхохотались. На лбу Окидзимы синие жилки набухли еще больше.

— Нет, в самом деле, я для этого не гожусь, — сопротивлялся Кадзи.

Мацуда будто только и ждал этих слов:

— Выходит, господин Кадзи, что ты грозен только тогда, когда на меня орешь?

— Давай! Не важничай, не будь слюнтяем! — Это сказал Окадзаки, в его голосе прозвучали нотки откровенной враждебности.

Словно ища спасения, Кадзи посмотрел на Окидзиму. Тот с улыбкой опорожнил миску и протянул ее Кавадзиме.

— Если уж пить, так из этой посудины.

Кадзи недружелюбно посмотрел на Окидзиму. Видно, и этот все же завидует!

А Окидзима, нисколько не смущаясь, сказал:

— Хоть раз напейся и покажи себя таким, какой ты есть.

Кавадзима вылил в миску две бутылочки водки.

— Внимание, на старт! — крикнул механик и хлопнул в ладоши.