Условный рефлекс

– Значит, ты всё-таки с ним спишь?

– Элеонор, прошу!

– Не встревай в это, Брюс. – Осадила его жена. – Наша дочь ведет себя вульгарно. Ты только посмотри, что о ней пишут! Посмотри, как чернят нашу фамилию! «Провинциалка из Провиденса, совратившая бизнесмена из-за денег – как скоро раскроется её обман?…». – Процитировала женщина, бросив на стол ещё одну газету. – «Дочь городского советника Хейворт, мечтающая о лучшей жизни!…». – Вторая газета полетела следом. – «Сможет ли советник Элеонор Хейворт рассчитывать на голоса своих избирателей после такого громкого скандала?». – И ещё одна. Затем ещё. И ещё. Их женщина бросила, не цитируя. – Я могла бы простить своей дочери что угодно, но только не её бесстыдную связь, которая срамит репутацию нашей семьи!

Вот такого Натали про себя ещё не читала… но отступать было нельзя.

Поджилки тряслись, но папины руки придавали сил.

– Мама, деньги здесь не причем. Я люблю Брендона. А он любит меня.

– Любит. – Элеонор нервно усмехнулась. – Ты слышал, Брюс, он её любит! – Её отец лишь громко выдохнул. – Неужели ты наивно полагаешь, что такой мужчина способен на любовь?

– Ты ведь совсем его не знаешь…

– А мне и не нужно знать его. – Её мать подошла ближе. – Достаточно читать, что про него пишут! Видеть компрометирующие фото в сети! Слышать, что говорят люди!

– Всё это не имеет совершенно ничего общего с реальностью, – голос Натали, как и её взгляд, становились тверже, – Брендон невероятный, понимающий и добрый. У него было трудное детство и нелегкая жизнь. Его маме пришлось пройти через Ад. И он, буду ещё совсем ребенком, взяв её за руку, ничего не страшась, шел рядом с ней. Он поднялся на ноги без чьей-либо помощи. Без поддержки, сам, основал целую империю. Но смог остаться человеком! И это достойно, если не вашего расположения, то, по крайней мере, уважения.

– Я не собираюсь уважать этого человека и меня не волнует, через что ему пришлось пройти и какими нечестными путями он сколотил своё состояние. – Ледяным тоном ответила Элеонор. – Начиная с этой минуты, ты разрываешь с ним все отношения. Забываешь о нем, и больше никогда не смеешь даже упоминать. Моя дочь не будет путаться с подобными людьми. Я не позволю. – Она пронзительно смотрела ей в глаза, а затем добавила. – Мы улетаем в Провиденс первым же рейсом. У тебя есть десять минут, чтобы собрать свои вещи.

И вновь земля ушла из-под ног. Пальцы отца на её плечах сжались, что ясно сказало ей – он ничего об этом не знал. Натали ощутила, как кто-то залез в её душу и вывернул её наизнанку. Всё расплывалось перед глазами, но она не смела опускать руки.

Выдох. Вдох. Ещё один…

– Нет.

Элеонор на мгновение замерла. Будто бы пыталась осознать, не послышалось ли ей. А затем сделала в её сторону ещё один шаг.

– Что ты сказала?

– Нет. – Повторила Натали, и, честное слово, стало даже как-то легче. – Я не полечу в Провиденс, и не расстанусь с Брендоном.

Её мать, казалось, даже дар речи на мгновение потеряла.

Ещё бы. Сколько Натали себя помнила, подобную дерзость она позволила себе впервые.

– Брюс! Ну что ты молчишь, скажи что-нибудь!

– Прости, Элеонор. – Ретировался мужчина. – Я не встреваю, как ты и просила.

– Ты слишком долго помыкала мной. – Вместе с тем, набравшись сил, продолжила Натали. – Долгие годы я жила лишь так, как хотела того ты! Одевала лишь ту одежду, которую ты мне покупала. Ела только то, что ты разрешала. Дружила лишь с теми, кто был для тебя удобен. И разрывала отношения с теми, в ком ты не видела выгоды. – Обида накрыла девушку с головой, и сейчас она выплескивала её наружу. – Вспомни сколько слез я пролила, когда сообщила тебе, что хочу учиться в Калифорнии! Чего тебе стоило отказаться от своей мечты о Гарварде! Тогда, сейчас, всегда! Я была уверена, что ты не любила меня!

– Ты не смеешь так говорить! – Не выдержала её мать. – Я всегда думала лишь о твоем благополучии!

– Но это не любовь! – Взмолилась Натали. Слезы безвольно потекли из её глаз. – Я нуждалась в материнской ласке. В заботе и поддержке. Хотела, чтобы по утрам ты готовила мне блинчики с джемом и собирала в школу ланч. Мне хотелось проводить со своей мамой выходные и праздники, как это делали все мои подруги, но тебя никогда не было рядом!

– Я работала!

– Да! – Всхлипнула Натали. – Ты работала! Всегда! Каждую минуту! И единственный человек, которому я действительно была нужна – мой папа. Это он ходил на все родительские собрания, он готовил мне завтрак и собирал в школу ланч. Он водил меня в парк, катал на карусели и баловал. Он, бросая все дела, свою работу, несся по первому моему зову, когда был мне нужен. Он знал обо всех моих проблемах, говорил со мной, поддерживал меня, слушал! Он был моим родителем! Не ты!