Услышь мой голос во тьме (СИ)

Короткое расстояние в три дома — привычное, почти родное. Через эти несколько шагов он так часто находил утешение. Сегодня он должен всё разрушить и сломать. Так нужно.

С трудом постучался. Её забавные припрыгивающие шаги, звонкое «бегу, бегу уже!», ударяющий в нос из-за закрытой двери запах сигаретного дыма. Щёлк — белое «сердечко» с аквамариновыми глазами, тонкие протянутые руки — кинулась ему на шею, повизгивая от радости.

«Дорогая и нелюбимая», — с горечью думал Бен, припав щекой к её плечу с выступающей косточкой.

— Как здорово, что ты здесь! — защебетала она. — Так, погоди. Пожалуйста, не говори только, что я больная на всю голову, но вот… — кивнула на огромные мягкие тапки в форме круглой амфибии из местных вод, названия которой Бен уже не помнил, но знал, что Арди́ почему-то обожала этих уродцев.

Он грустно рассмеялся.

— Можно я просто скажу, что это самая милая глупая покупка из всех увиденных мною за последнее время?

— Так и быть, выкрутился! Проходи, не стой на пороге.

Привычные запахи растворителей, краски и дерева. Его второй дом. Сжал руку в кулак. Наблюдал, как она грациозно пробежала на кухню и наливала ему в стакан лимонад, обронив в прозрачно-зелёный водоворот пепел сигареты. Подскочила обратно, протянула стакан, затем поправила поясок на атласном халате в цветочек и уселась на диван. Бен присел рядом и учтиво отставил стакан, не сказав ей о том крохотном фиаско с пеплом.

— Как ты вообще, держишься?

— Я уже даже как будто устала из-за этого переживать, понимаешь? Целый месяц живу между учёбой и нашей с тобой болтовнёй по комлинку. Типа рутина. Да и уверенности столько появилось, не знаю даже… У меня классное предчувствие. Ожидание чего-то грандиозного в моей жизни. Я уже сделала кучу набросков тех картин, что начну сразу, как окончу академию. Вроде бы постоянно на стрессе, но какой-то небывалый прилив вдохновения.

— Я восхищён, — тихо и с чувством с гордости ответил он ей.

— Прибереги пока восхищалку, нужно достигнуть финиша сначала, а там и посмотрим.

Умолкли. Бен чувствовал, как за глотку когтистыми лапищами схватился вновь подкативший страх.

— Арди́, помнишь, месяц назад я сказал тебе, что хочу поговорить кое о чём, когда пройдёт последний экзамен? Я решил, что оттягивать это не имеет смысла.

Она изменилась в лице, почувствовала надвигающуюся катастрофу, развернулась к нему всем телом.

— Я слушаю, — отозвалась безрадостно. Бен заключил в свои ладони её маленькие кисти рук и взглянул ей в глаза, преодолев сомнения.

— Хочу, чтобы ты понимала очень отчётливо, как дорога мне… Ты со мной случилась впервые. Я никогда прежде ни с кем не был вместе. Знаю, мы никак не называли это, но вообще-то так оно и было, — сглотнул, стараясь унять дрожь. — Мне трудно подобрать слова, потому что попросту не знаю, какие должны звучать в таких ситуациях, — сильнее сжал её руки. — Моё существование — череда ошибок, несуразицы: я пытаюсь поступать так, как считаю верным, но почему-то мои действия вечно кого-нибудь ранят. Я как стихийное бедствие. И на краткий миг рядом с тобой я ощутил покой. Ты нравилась мне, это правда, — её глаза округлились, Арди́ выдернула из его рук свои, Бен смиренно сложил пальцы в замочек перед собой, — но я понимаю, что этого так мало. Я за всё благодарен тебе, но ты не заслужила, чтобы кто-то был рядом с тобой из благодарности.

— Не тяни, — с толикой раздражения и подступившими слезами прохрипела она.

— Что бы между нами ни происходило, не стоит больше продолжать… Ты мой друг, и я дорожу тобой. Не собираюсь больше обманывать. — Он замолчал и с ужасом глядел на её пугающе спокойные черты. — Думаю, в глубине души ты сама найдёшь много причин, почему я тебе не подхожу. Это те неудобные разговоры, которых мы с тобой не заводили…

— Замолчи!.. — Арди порывисто прижала ладошки к лицу и сдавленно всхлипнула, задрожала худеньким телом.

Невыносимое зрелище. Неудобное. Бену вдруг захотелось со всех сил обнять её и умолять простить, валяясь в ногах: «До чего жалкая была бы картина», — с презрением к себе подумал он и тихонько положил руку на её плечо. Арди́ жалобно вскрикнула, одёрнула его и схватилась обеими руками за его волосы, потянув со всей силы, по-детски оскалив зубы. Затем принялась апатично лупить его по плечам, пока ей самой от себя не стало тошно, и она не отвернулась, разрыдавшись.

— Уйди, — беспомощно просипела, не оборачиваясь.

— Мне так жаль. Прости меня, если найдёшь в себе силы, — его самого душили слёзы.

— Да уйди! — прокричала в сердцах.