Услышать тебя...

Валя и внешне изменилась, стала этакой округлой аппетитной пышечкой, которую так и хотелось ущипнуть. Если раньше она совсем по-деревенски завивала мел­кими кудельками свои жидкие светлые волосы, то теперь причёска у нее была короткая, модная. Правда, загра­ничные кофточки и платья сидели на ней так, как надо, а чего-то все-таки не хватало. Врожденного вкуса, что ли? Обязательно в ее наряде было что-нибудь лишнее: то ли кольцо с большим фальшивым камнем, то ли дешёвое из разноцветных стекляшек ожерелье на шее, то ли слишком яркая и безвкусная косынка. И косметики Валя употребляла слишком много, что сразу бросалось в глаза.

Детей у нее не было. И вообще, о своем замужестве Валя не любила распространяться. Злые языки из маши­нописного бюро — главного органа по распространению редакционных сплетен — утверждали, что у Вали был кратковременный роман с Севой Блохиным. Возможно, это и правда. Короткие романы с сотрудниками редакции у Вали случались и до замужества, а вот длинных ни­когда не было. И в чем тут секрет, никто не знал. После разрыва ко всем своим бывшим поклонникам Валя относилась с откровенным презрением. Уже только по это­му можно было судить о ее отношениях с тем или другим мужчиной.

Они пили холодный рислинг, закусывали овсяным печеньем и конфетами «Кара-Кум», которые Лиля лю­била, болтали о разных пустяках: скоро ли станет совсем тепло, — так надоела эта чертова слякоть! — кто куда собирается летом в отпуск, где достать модные сапоги, о чем только думает многодетная жена Миши Султано­ва, которая ждет пятого?

У Вали заблестели голубые глаза. Откинувшись в кресле, она положила ногу на ногу, раскрыла сумочку.

— Закурим? — предложила она. — За границей все женщины курят. Даже совсем зелёные соплюшки.

— Мой муж не любит, когда я беру в рот сигарету, — сказала Лиля, прикуривая от зажигалки, протянутой Валей.

— Мало ли что мужчины не любят, главное — делать то, что нам нравится. Лилька, да ты и курить-то не умеешь! А я привыкла, глотаю дым почем зря.

Лиля, неумело держа сигарету, торопливо выпускала дым в потолок. Она боялась закашляться. Когда-то Ро­берт пытался приучить ее к курению, но Лиля так и не привыкла. Понимала, что всерьёз курящая женщина утрачивает немалую долю своей женственности. У таких женщин и голос грубее, и губы вялые, и выражение лица жесткое.

— Квартирка у вас, конечно, маленькая, но жить можно, — сказала Валя. — Как у вас с Сергеем-то? Всё хорошо?

Не хотелось Лиле откровенничать с Валей, знала, что та несдержанна на язык, но и копить в себе все свои сомнения было уже невмочь.

— Не пойму я его, Валя, — стала рассказывать Ли­ля. — Вроде умный парень, а разбрасывается. Написал большую повесть, а ему завернули. Другой бы расстро­ился, наконец махнул рукой на это дело — не всем же журналистам быть писателями.

— Мы с тобой журналистами не стали, — ввернула Валя.

— А он положил повесть в письменный стол и при­нялся за какой-то новый роман. Пусть бы лучше пи­сал в газету. Быстро проходит, и платят неплохо. Ведь нас трое. Мог бы и побольше зарабатывать. Печатают в газете всё, что ни напишет, а он тут со своими рома­нами-повестями. Ночами сидит!

— Радовалась бы, дурочка, — заметила Вася. — Луч­ше было бы, если бы он пьянствовал в компаниях?

— Захотел бы, давно перевёлся бы в Москву, — про­должала Лиля. — Уже несколько материалов опублико­вал в центральной печати. Благодарность прислали! А он палец о палец не ударил. Однажды ему звонили из Москвы. Я толком не разобрала, о чем они говорили, но сдается мне, что его приглашали в большую газету. Отказался, дурак! И этого я ему не могу простить! Ну чего он добьется в этом городе? Все говорят, лучший журналист, а живем в однокомнатной квартире! Не пой­му я его, хоть убей! Может, это он мне назло? 

— Шесть лет прожили вместе, а мужа так и не поняла, — усмехнулась Валя. — Да он всегда был такой! Есть люди, которые из кожи лезут, чтобы быть на виду, выдвинуться, а Сергею наплевать на всё это! Он не за­искивает ни перед кем. Уж я-то знаю нашего редактора! Если бы Сергей не был талантлив, Голобобов давно бы с ним распрощался. Ты бы послушала, как они разгова­ривают! Один раз при мне Сергей схватил с его стола полосу со своим фельетоном и разорвал. Другого бы редактор за это сразу уволил, а ему простил.

— Пусть он и талантлив, — вздохнув, сказала Лиля. — Только мне от этого ни холодно, ни жарко. Вид­но, промахнулась я, Валька! Когда повесть писал — я ду­мала, её напечатают! — тише воды, ниже травы ходила по дому, а все пошло насмарку! Полагала, одумается, бросит теперь эту писанину и займется только журна­листикой, а он засел за какой-то дурацкий роман без названия! Значит, прощай надежды на Москву!

— Сдалась тебе эта Москва! Без вас там народу мало.

— Я люблю Москву, — сказала Лиля. — И буду жить там.

— Верю, — рассмеялась Валя. — Ты счастливая, Лилька! Все получается, как тебе хочется.

— Счастливая? — усмехнулась Лиля. — Не чувствую я себя счастливой с ним.

— С жиру бесишься.