Услышать тебя...

— Громов хороший человек, да только слабохарак­терный. И тоже любил выпить, правда не так, как мой бывший муженек. Приедут рыбачки из города, ну, ему бутылку-две, а после этого кто их будет проверять? Вместе пили. Говорила я ему, что все это до добра не доведет. Эти же люди под монастырь и подведут. Так оно и случилось. В газете-то писали, что взятки брал. Вот уж чего не было, того не было. Конечно, если взят­кой считать водку, которую с ними пил, то брал, а день­гами — этого не было.

Вечерние тени сгущались под соснами, в ложбинах, у берега. Смутная желтизна размыла закатный багря­нец, умолкли птицы. Над озером, совсем невысоко, за­жглась первая яркая звезда. Бухнула в камышах одна щука, и тут же пошли всплески вдоль всего берега.

Все эти звуки хорошо знакомы Сергею и приятны. Он ждал, когда в осоке тяжело заворочается и ударит плавником лещ-исполин, но было тихо. Над камышами бесшумно роились комары, мошка. А потом, будто из преисподней, появились летучие мыши. И летали они молча, то и дело меняя направление. Одна совсем близ­ко пролетела над Лизой, и она отшатнулась.

— Говорят, летучие мыши вцепляются в волосы и мо­гут глаза выцарапать, — сказала Лиза и прикрыла го­лову забелевшими во тьме обнаженными руками. И опять Сергей почувствовал острый запах здорового женского тела. Вспомнилась Лиля, когда она стояла перед зер­калом в ночной рубашке и точно таким же движением по­правляла на голове волосы.

— Чтоб тебя! — выругался Сергей, и женщина опу­стила руки.

— Ты что? — упавшим голосом спросила она.

— Комар в глаз попал, — пробормотал Сергей и стал нарочно глаз тереть. — А это чепуха, что летучие мыши глаза могут выцарапать. Глупость это.

— Я пойду, — сказала Лиза и, зацепив Сергея взмет­нувшимся подолом сарафана, подошла к столу и, вылив остатки молока в большую кружку, взяла бидон.

— До свидания, — негромко сказал Сергей.

Ему вдруг захотелось, чтобы Лиза осталась и они еще немного поговорили, но женщина, неслышно сту­пая, пошла по тропинке вверх, к хутору, где на холме неярко светились несколько огней. Вот она останови­лась — на фоне посеребренного звёздным небом озера рельефно отпечаталась её рослая фигура — и сказала:

— Я сегодня баню истопила. Приходи, если хо­чешь попариться. Баня-то на берегу, где моя лодка стоит на приколе.

Сергей дней десять не мылся и, услышав слово «баня», сразу почувствовал, как зачесалась голова, а меж лопаток прозмеился приятный озноб от одного предчувствия каменного жара.

— Эй, Лиза! — крикнул он. — А веник есть?

— Приходи, инспектор. — прозвучал её певучий голос, и послышался негромкий грудной смех.

Сергей, пригнув голову, сидел на деревянном полке и, постанывая от удовольствия, нахлёстывал бока веником. Почерневшая баня была маленькая, с каменкой. Стоило подбросить на раскалённые булыжники полковшика горячей воды, как дверь в предбанник с шумом распахивалась, а горячий пар с шипением поднимался до низкого закоптевшего потолка. И тогда приходилось соскакивать с полка на мокрый деревянный пол, а иной раз и выбегать в прохладный предбанник. Немного отдышав­шись, Сергей снова храбро забирался на полок и азартно махал веником. Баню он любил и получал от всего этого процесса истинное удовольствие. В клубах пара — так луна виднеется на небе в морозную ночь — неярко светил фонарь «летучая мышь», подвешенный у потолка на железный крюк. Пахло сухим горьковатым паром, горячим деревом и березовым веником. Когда в голове начинало стучать, Сергей спускался вниз, зачерпывал ковшом холодную воду и, отфыркиваясь, щедро лил на голову.

Покосившаяся дверь распахнулась, и порог переступила Лиза с полным ведром в руке. Сарафан был подоткнут — видно, в озеро заходила, чтобы воды почище зачерпнуть, — оголённые выше колен крепкие ноги она широко расставила и ловким движением опрокинула ведро в бочку. И лишь после этого взглянула на Сергея, который от неожиданности позабыл даже веником прикрыться.

— Может, спину потереть, инспектор? — ничуть не смущаясь, улыбнулась она. — Хорошенько попросишь — и потру.

Без всякого стеснения разглядывала она Сергея. Тот наконец схватил с деревянной лавки круглый цинковый таз и прикрылся.

— Как в финской бане, — пробормотал он,

— В какой?

— Говорят, в Финляндии женщины и мужчины мо­ются вместе.

— Была бы охота, — рассмеялась Лиза, повернулась и вышла, прикрыв за собой дверь.