Услышать тебя...

Блохина Сергей разыскал в бухгалтерии. Он стоял перед столом главного бухгалтера с обходным листом в руке. Лицо у Всеволода помятое, под глазами жёлтые круги. Лицо человека, который не меньше недели пил на­пропалую. На подбородке и лбу засохшие царапины.

Сергей подождал, пока бухгалтер закончил щёлкать на счетах и подписал обходной лист. Они вместе вышли на улицу. Всеволод старательно не смотрел на Сергея. Обернув здание, они остановились у белой стены. Бурьян и репейник пучками росли на песчанике. Напротив за за­бором тесно прижались друг к дружке дощатые сараи и железные гаражи, а еще дальше громоздился серый че­тырехэтажный дом. У парадной худенькая девочка в красных сандалиях играла в классы. Подбоченившись и по-птичьи поджав тонкую ногу, другой передвигала в рас­черченные мелом квадраты белую кафельную плитку.

Коротко размахнувшись, Сергей ударил Блохина. Го­лова у того тупо мотнулась в сторону. Сергей на шаг от­ступил, ожидая ответного действия, но Всеволод всё в той же позе понуро стоял перед ним и мутноватыми глазами смотрел на крышу здания редакции. Он ссутулил широ­кие плечи, длинные цепкие руки висели вдоль туловища.

— Бей, — равнодушно сказал он и, облизнув разби­тую губу, сплюнул кровь. — Меня давно никто не бил.

— Она ведь из-за тебя, подонка, чуть не утонула, — выдавил сквозь стиснутые зубы Сергей.

— Больше того, что я завтра навсегда уматываю из этого города, я не могу для вас обоих сделать, — сказал Сева, всё так же глядя на крышу.

— Всё правильно: нашкодил, как паршивый кот, а теперь убегаешь, — брезгливо сказал Сергей.

Он понял, что больше его не ударит. Перед ним стоял человек, который страдал не меньше, а, пожалуй, даже больше, чем он. Большой, сильный Всеволод Блохин — Сергей отлично знал, что он не трус, — не дал ему сдачи. И что бы сейчас Сергей с ним ни сделал, он не поднимет на него руку. Ненависть, вот уже несколько дней душив­шая Сергея, вдруг прошла. Даже нечто похожее на сочувствие шевельнулось в нём.

— Рассказ мой вы с редактором, конечно, из альма­наха выбросили? — спросил Блохин. — Могу я взять с со­бой хотя бы гранки?

— Твой рассказ идёт, — ответил Сергей.

До сих пор равнодушное лицо Блохина стало расте­рянным. Он долго смотрел на капустницу, порхающую над широким лопушиным листом. Девочка, смешно щуря глаза, метилась плиткой в дальний квадрат. Плитка шлёпнулась на асфальт и разбилась на несколько ма­леньких кусков. Высокий парень вывел из сарая крас­ную, сверкающую никелем «Яву», завёл и, небрежно пе­ребросив длинную ногу через седло, укатил, оставив на дворе голубоватый с белыми прожилками ком вонючего дыма.

— За эту неделю я много такого натворил, что дру­гому человеку и за всю жизнь не сделать, — сказал Се­ва. — Мне наплевать, что думают обо мне другие, но На­таша... и ты... В общем, на меня что-то накатило. Не думай, что я законченный подонок. Я бы очень хотел, чтобы ты так не думал.

Он даже шевельнул рукой, будто собираясь протя­нуть её Сергею, но не протянул. На белую несвежую ру­башку его уселась большая зелёная муха и поползла по плечу. Сева переступил с ноги на ногу, и муха, изумруд­но блеснув, улетела.

Сергей не знал, что ему еще сказать, и пауза затяну­лась. Он смотрел на девочку: она нашла новую плитку, на этот раз зелёную, и беззаботно прыгала, что-то не­громко напевая.

— Куда же ты? — спросил Сергей.

— Не знаю... Подамся в Прибалтику.

— Покайся, я думаю, редактор тебя простит, — посо­ветовал Сергей.

— В этом городе мне нечего делать, — сказал Блохин и усмехнулся. — Ты верно сказал: слишком много я здесь нашкодил.

Пробормотав: «Будь здоров», Сергей повернулся и за­шагал к парадной. Сева всё еще стоял у забора и смо­трел ему вслед. Разбитая губа его вспухла. Пошарив в карманах, он достал смятую пачку, но, не найдя там ни одной сигареты, с отвращением отшвырнул прочь. Вслед за пачкой полетела и раздавленная коробка спичек.

Он не пошёл вслед за Сергеем, а зашагал вдоль редкого покосившегося забора прямо по лопухам и репей­нику. Так можно выйти на улицу, не проходя мимо окон редакции.

6

Сергей встал с восходом солнца. На гла­зах испарялась роса, когда он шёл к машине. Птицы несмело пробовали голоса в роще. Над озером колыхался туман. Бросив на заднее сиденье машины мешок с под­кормкой, Сергей включил мотор и, дав ему немного про­греться, выехал на дорогу. Солнечные лучи ещё не пробились сквозь вершины деревьев, и в лесу было сумрач­но. Перед самым озером Балаздыней перешёл дорогу лось. Высоко вскидывая длинные голенастые ноги, он ша­гом пересёк просёлок и углубился в бор. На машину даже глазом не повёл. Сергей остановился и долго смо­трел огромному зверю вслед. Шёл лось бесшумно, и ши­рокие раскидистые рога не задевали за ветви деревьев. В спокойной уверенной поступи великана чувствовалась сила и целеустремленность.