Услышать тебя...

У Сергея загар ровный, коричневый, чёрные волосы приобрели каштановый оттенок. Светлые глаза ярко вы­делялись на пропечённом солнцем лице. На плече не­сколько белых пятнышек: следы браконьерских дробин.

— Я совсем забыл, — сказал Сергей, задумчиво гля­дя на берег, по крутому откосу которого карабкались вверх юноша и девушка. Цепляясь рукой за траву, юноша вторую протягивал ей. Волосы у девушки были золотые, она смеялась, сверкая белыми зубами.

— Были когда-то и мы рысаками, — кивнул на них Николай.

— Что-то ты рановато записался в старые мерины, — усмехнулся Сергей. — С чего бы это? Она опять ушла к другому?

— Что ты забыл? — уклонился Николай от разговора на эту тему.

— Мне было пятнадцать лет, когда я написал первую повесть и подарил девчонке, в которую был влюблен. Я писал её два дня и две ночи! Как бы мне хотелось сей­час почитать её! Я потом встретился с этой девчонкой. Она солидная женщина, дочь уже в школу ходит, муж майор. Я спросил про ту тетрадку в клетку, что подарил ей, она засмеялась и сказала, что даже не прочитала моё сочинение и, уж конечно, не знает, куда подевалась эта тетрадка. А я-то, дурак, думал: моя проза проймет её!

— А я стихами пытался пленить свою возлюбленную, и тоже никакого эффекта! — рассмеялся Николай.

— Я недавно встретил одну девчонку, она пишет сти­хи, — сказал Сергей. — Интересно, о чём? Просил, но так ни одного и не прочла.

— Поэтов теперь хоть пруд пруди, — сказал Николай.

— Мне думается, у неё должны быть хорошие стихи.

— Что за девчонка-то? — искоса взглянул на него Николай.

— Да так, одна старая знакомая.

— Я всех твоих знакомых знаю, — насмешливо смо­трел на него Николай.

— Эту не знаешь, — соврал Сергей. Ему не хотелось говорить о Наташе. В редакции он её не нашёл. Валя Молчанова сообщила, что уже две недели, как она уво­лилась. А где сейчас, никто не знает. Наверное, экзамены сдает в институте. Сергею показалось, Валя чего-то не­договаривает, уж очень глаза у нее были хитрущие. Но дотошно расспрашивать любопытную Молчанову не хотелось. Тут же вообразит невесть что.

Ушёл он из редакции расстроенный — сегодня первый день, как он вышел на работу, — и до сих пор в душе оста­лось какое-то беспокойство. В конце концов он знает, где она живёт, и сможет в любое время зайти. Ну и что скажет? А желание увидеть её становилось всё более сильным. Он и на речку-то пришёл в надежде встретить её здесь на пляже. Вон сколько девушек и парней заго­рают на песке с книжками.

— На горизонте снова появилась Прекрасная Незна­комка, — заметил проницательный Николай.

— Наоборот, исчезла, — ответил Сергей. — В неизве­стном направлении.

— От тебя, оказывается, тоже уходят, — подковыр­нул Николай. — Стареешь, брат!

— Сдается мне, что ты и родился стариком, — сказал Сергей. — Не зря же смолоду в театре играл дремучих старцев.

Бутрехин неделю назад вернулся с гастролей — театр выезжал в Прибалтику — и теперь до сентября был сво­боден. Отпуск собирался провести на юге. Тридцать лет стукнуло, а он ещё и Чёрного моря не видел. Сергей стал отговаривать, расписал все прелести жизни на берегу си­него озера.

— В общем, тишь да благодать, — закончил он.

— Тишь, говоришь, и благодать? — посмотрел на его раненое плечо Николай. — А это тебя комары покусали?

— С этой шайкой покончено!

— С одной, — уточнил Николай. — А сколько их ещё осталось?

— Ты что, браконьеров боишься?

— Что мне их бояться? Я не инспектор. За тебя, ду­рака, боюсь: лезешь всегда в самое пекло.

— Хотя я больше и не работаю в рыбоохране, до са­мой смерти буду бороться с браконьерами, — сказал Сер­гей. — Послушай, Колька, поезжай на Большой Иван! Там в доме хозяйствует вместо меня один хороший па­ренёк. А я к вам буду на субботу и воскресенье приез­жать. Какая сейчас рыбалка, грибы!

— А на море зелёные волны, разноцветная галька, на пляжах поджариваются красивые женщины, днём хо­лодное пиво с раками, а вечером сухое вино с виноградом, и в обществе Прекрасной Незнакомки, — мечта­тельно нарисовал заманчивую картину Николай.

— Ну и катись на свое Чёрное море, — пробурчал Сергей. — Валяйся на заплёванном пляже, ухлестывай за подозрительными девицами и стой в очередях в столо­вую за кружкой пива.

— Это ты от зависти, — засмеялся Николай. — Начи­тался в газетах курортных фельетонов. Сам-то хоть раз был на юге?

— Не был, и никакого желания нет.

— Я тебе буду писать оттуда и фотографии с видами на Чёрное море пришлю.

Сергей не ответил: приложив к глазам ладонь и щу­рясь, смотрел на берег. Там раздевались девушки, только что пришедшие на пляж. Слышался смех, весёлый гомон. Сергей выпрямился и вниз головой спрыгнул с камня в воду. Вынырнув, блеснул на приятеля такими же свет­лыми, как речная вода, глазами и крикнул:

— Захвати часы!

Николай, зажав часы в кулаке, осторожно спустился с раскалённого валуна и, вытянув вверх левую руку, не спеша поплыл к берегу.

Наташи среди девушек не было. Помрачневший Сер­гей забрал одежду и ушёл в кабину переодеваться.

— Я, кажется, знаю, кого ты ищешь, — сказал Нико­лай, прыгая на одной ноге: ему в ухо вода попала. — Так её нет в городе.