Услышать тебя...

Еще бы ей не знать! Роберт любил оскорблять дру­гих, тех, кто слабее его и не сможет дать сдачи.

— Что ты хочешь? — спросила она.

— Тебя.

— Забудь и думать об этом. Я люблю своего мужа.

— Врешь, ты его не любишь!

— Думаешь, тебя?

— Не знаю, — помедлив, сказал он. — Но одно я точ­но знаю: ты снова будешь моя.

Глядя на его длинное лицо с черненькими противны­ми усиками, Лиля вдруг подумала: будь у нее сила, вот сейчас избила бы его до полусмерти. Прямо тут, на тро­туаре. Наверное, он что-то прочитал в ее глазах, потому что перестал гаденько улыбаться и совсем другим голо­сом сказал:

— С тех пор как я узнал, что ты вышла замуж, не нахожу себе места,

Увидев приближающийся зеленый огонек такси, Лиля подняла руку. Машина остановилась. Не стесняясь шо­фера, Роберт обхватил ее и поцеловал.

— Я тебе позвоню, мышка, — сказал он, усаживаясь в машину. — Да, я обещал тебя подвезти. — Он хотел открыть дверцу с внутренней стороны, но Лиля отрица­тельно покачала головой.

— В конце недели, — он помахал рукой и уехал.

Лиля медленно побрела к дому. Уличные фонари по­гасли, и стало сумрачно. Дул холодный влажный ветер. Кое-где на крышах белели островки снега. Чувствовала она себя разбитой и опустошенной. Почему она так хо­лодно разговаривала с мужем? Из-за этого подонка Ро­берта? Или из-за мамы? Захотелось показать им, что муж для нее ничто? Вот и показала: теперь Роберт про­ходу не даст! И почему он вдруг заговорил про обли­гации? Три года пользовался ее деньгами. Не одну сот­ню облигаций сдал в сберкассы города. Если выигрыш был в тысячу рублей, Лиля всегда отдавала ему треть. Сама она действительно боялась предъявлять кассирам облигации. А теперь он дал ей понять, что если будет строптивой, то... Нет, в это она не могла поверить! Чтобы Роберт донёс? Их родители, наверное, лет десять дружат, каждую субботу и воскресенье их отцы за одним столом играют в преферанс, часто ездят на охоту.

Да, отец покупал облигации. Многие его больные приносили их вместо денег. Конечно, отец старался дер­жать это в секрете, но все равно те, кому нужно, знали, что он уже несколько лет за бесценок скупает у людей облигации государственных займов. И пока не было ни­каких неприятностей. Правда, в Андижане отец никогда не предъявлял выигравшие облигации в сберкассу, а об­ращал их в деньги в других городах во время отпуска, поручал это некоторым своим надежным знакомым. Да­вал облигации и Лиле. Но зачем она обо всем этом рассказала Роберту, зачем посылала его в сберкассы?

И хотя Лиля всерьез не верила, что Роберт способен донести, на душе было очень тревожно.

— Доченька, тебе нельзя с ним ссориться, — сказала мать.

— Ты же знаешь, чего он добивается от меня. Молчание. Слышно, как в смежной комнате негромко похрапывает хозяйка квартиры. На туалетном столике тикает будильник. Прошумел лифт и щелкнул где-то на шестом или седьмом этаже.

— Что же ты молчишь, мама?

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Мама, мне кажется, я люблю своего мужа. Он замечательный парень, не чета этому негодяю.

— Когда-то он не был для тебя негодяем.

— Ты не знаешь, сколько я от него натерпелась. И вот наконец встретила хорошего человека. Мама, он очень талантливый! И сам еще не подозревает об этом. Он многого добьется, вот увидишь. А Роберт? Глу­пый, самоуверенный тип! Только и думает, как бы по­больше выклянчить денег у родителей, чтобы потом пу­стить их на ветер в веселой компании. На институт ему наплевать, не сегодня-завтра его оттуда выпрут. У этого человека нет будущего. Он ничтожество, мама! Лишь встретив Сергея, я это особенно хорошо поняла.

— Никто тебе не предлагает Роберта в мужья.

— Значит, в любовники?

Мать покосилась на дверь и, понизив голос, сказала:

— Роберт очень изменился, и это меня больше всего тревожит. А если он разболтает про облигации? Сама знаешь, как в нашем городе ненавидят отца. У него столько завистников! И все потому, что твой отец умеет широко и красиво жить. Умеет делать деньги, а для это­го тоже нужен в наше время большой талант.

— И ты и папа всегда говорили, что это дело непод­судное, что нет такого закона, запрещающего продавать или покупать облигации.

— Когда люди завидуют, они используют любой предлог, чтобы навредить. Нет закона, запрещающего покупать облигации, но нет и закона, разрешающего это. А ты ведь знаешь, сколько у нас этих облигаций. Твоя квартира в Москве, наряды, драгоценности — все это, доченька, стоит немалых денег. Кстати, ты рассказала мужу обо всем этом?

— Мне почему-то стало стыдно, — помолчав, отве­тила Лиля. Несколько раз Сергей спрашивал о родите­лях, но она отделывалась общими фразами, мол, при­едешь в Андижан, познакомишься.

— И очень хорошо, что не рассказала. Сколько он зарабатывает?

— Тысячи две-три в месяц.

— Ты одна в месяц тратишь две-три тысячи, — усмех­нулась Капитолина Даниловна. — На его и твою зарпла­ту вы не проживете. Уж я, слава богу, знаю твои за­просы!