Уснувшие дети

Вопреки всем наблюдениям, проведенным специалистами Института Пастера, американский профессор Роберт Галло отказался признать, что вирус, вызывающий СПИД, отличается от вируса HTLV, первого ретровируса человека, который открыли в 1981 году. Ведь его международный авторитет основывался именно на этом открытии.

В отличие от небольшой, но многопрофильной группы ученых Института Пастера, Галло был знаменитостью только в своей области. Он работал в гораздо более мощной структуре, чем его парижские коллеги, – в Национальном институте здоровья, расположенном в северном пригороде Вашингтона. Сидя в своем офисе на последнем этаже строения номер 37, он был убежден, что исследователи Института Пастера случайно заразили пробы в ходе неаккуратных манипуляций. Открытие нового вируса в Париже застигло его врасплох. Он рассчитывал на то, что успеет уточнить линию поведения.

В ходе более или менее регулярного сотрудничества с французами он получил препараты зараженных клеток, отправленные Жаком Лейбовичем по почте прямо в больницу Раймона Пуанкаре в Гарше. Они были взяты у пациента, заразившегося при переливании крови после мотоциклетной аварии на Гаити. Роберт Галло сразу по получении препаратов принялся за работу. Он искал свой вирус и нашел его. Это совершенно точно был вирус HTLV, всегда появлявшийся на первой стадии СПИДа. Он торжественно представил свои результаты на семинаре и в прессе. На первых полосах журнала «Наука» он заявил, что ему удалось выделить ретровирус в крови больных, тем самым снова поставив под угрозу открытие французов.

Но Роберт Галло еще не знал, что пациент после переливания крови, на показателях которого он основывал свои утверждения, был инфицирован дважды: ретровирусом, очень распространенным на Гаити, и вирусом СПИДа. Эта печальная случайность привела к тому, что Галло, по сути, оказался в тупике, как и многие представители международного научного сообщества, которые предпочли поверить результатам исследований крупного американского специалиста, а не выводам малочисленной группы практически никому не известных французов.

В секретном месте

Как только прошел первый шок от полученного известия, бабушка, даже не поставив в известность деда, решила проконсультироваться с городским врачом, которому доверяла. В таких местах, где все друг друга знают, подобные визиты особенно мучительны. Кабинет врача находился на первом этаже старого дома, на тесной и мрачной улочке, пропахшей кошачьей мочой. В конце плохо освещенного коридора, в тесной приемной, терпеливо дожидались посетители. Отовсюду слышались то вздохи, то перешептывания. Когда все журналы, лежащие на низком столике, были просмотрены, взгляды посетителей обращались к двум наклеенным на стену изображениям. Одно представляло собой агитку о вреде курения, а другое – какую-то средневековую картину. На ней была изображена обнаженная девушка, едва прикрытая покрывалом, в окружении двух врачей в черных одеждах и остроконечных шляпах. У каждого в руках было по огромному шприцу, причем такому огромному, что я все мое детство задавался вопросом, можно ли принимать эту картину всерьез.

В глубине кабинета, под деревянным распятием, старый врач общего профиля заговорил шаблонными фразами, словно взятыми из скверного парламентского отчета. Он обрушился на интеллектуалов, на газеты, книги и диски, которые выказывали сочувствие распространению наркотиков, прежде всего затрагивающему молодежь. Их рассуждения наносили больше всего вреда тем, кто работал в полях и зачастую не мог им противостоять. Старик изобличал дурные знакомства в городе, общество, утратившее бдительность, и ту свободу, в которой росли дети. По его мнению, именно свобода и таила в себе наибольшую опасность и приводила к неисчислимым бедам, в которых винить надо было только самих себя.

Затем он разъяснил Луизе, что героин поначалу распространился по побережью, а потом постепенно пришел в долину. Отделения токсикологии в больницах Ниццы были переполнены, и большинство наркоманов отправляли в психиатрическую клинику Сен-Мари. Это единственное место, где умеют справляться с ломкой, применяя смирительные рубашки и транквилизаторы. Но детоксикация мало помогает. Инициативные жители пытались помочь устранению этой проблемы. Следователь из Ниццы Мишель Заваро, устав каждый понедельник утром находить у себя в кабинете наркоманов, задержанных за кражи ручной клади и магнитол, создал в одном из равнинных поселков специальный центр, где страдающим от зависимости, прошедшим курс лечения, предлагали всевозможные занятия в спокойной обстановке. Несмотря на то что в некоторых случаях это давало положительный результат, побеги и рецидивы большинства пациентов сильно изматывали персонал. Лет через пять проект заглох сам собой. Героин оказался сильнее.