Уснувшие дети

На тридцати бобинах из коллекции моего отца Дезире и Брижит появляются только дважды. Второй раз – на восьмимиллиметровой пленке маленькой карманной видеокамеры, где изображение сильно выцвело. За монастырским розарием, на холме Симье, раскинулась Ницца. Небо серое и низкое. На записи видна счастливая семья отца. Жан-Пьер, самый младший из его братьев, улыбается, словно только что отпустил удачную шутку. У входа в сад припаркованы вышедшие из моды автомобили. Из одного из них выходит Брижит в коротком белом свадебном платье. В саду, стоя рядом с матерью, ее ждет Дезире в бордовом костюме, с галстуком-бабочкой. Оба еще не исхудали и не растеряли все зубы, оба свободно дышат. Они еще не ютятся в самом углу кадра, как призраки, а находятся в центре фокуса, среди живых. Вид у них счастливый. Правда, немного испуганный, но ведь счастливый!

Когда изображение на стене моей комнаты внезапно гаснет, я понимаю, что они могли бы жить полной жизнью, без наркотиков. Могли быть счастливы. И тогда я бы смог с ними познакомиться. Их жизнь была бы простой, о ней, может, и рассказывать не стоило бы, но она была бы полной и настоящей. Именно в этот день им надо было встряхнуться и начать все сначала, по-другому. А теперь ничего не остается, кроме как вглядываться в эту сделанную отцом запись на пленке «Супер-8». Там они еще живые…

Киншаса

В 1983 году, несмотря на ощутимые успехи, достигнутые в лабораториях Парижа и Вашингтона, широкая публика все еще была уверена, что СПИД затрагивает только три категории людей, которые стали именовать группами риска: это гомосексуалы, наркоманы с героиновой зависимостью и гемофилики. Однако 12 мая 1982 года бюллетень MMWR сообщил о выявленном СПИДе у женщин гетеросексуальной ориентации. Появилась четвертая группа больных, «4H» («4 гаитянки»), непостижимым образом обнаруженная на Гаити.

Интерес исследователей и общественное неприятие этого феномена потребовали долгого сосредоточения на «4H»: очень уж сильно было недоверие к гаитянской группе. Для медиков, занятых проблемой СПИДа, таких как Розенбаум, создалась невыносимая ситуация. С той же энергией, с какой Розенбаум всегда подходил к делу, он продолжил исследование СПИДа. Собственно, так и следует вести борьбу с предрассудками, определяющими общественное мнение.

В Институте Пастера своим чередом шла работа по установлению связей между образцами LAV и СПИДом. Чтобы доказать, что вирус затрагивает не только популяцию «4H», необходимо было его выявить у людей, принадлежащих к другим категориям. В середине сентября 1983 года Розенбаум показал одну из своих умирающих пациенток профессору Монтанье. У молодой женщины налицо были все признаки развивающейся инфекции. Но она не подходила ни под одну из привычных категорий больных, у которых обнаруживали СПИД: девушка из Заира, традиционной ориентации, никогда не употребляла героин, и ей никогда не делали переливание крови. Тем не менее она умирала от СПИДа, и Розенбаум был в этом убежден. Спустя два года он наблюдал уже достаточное количество больных и был в состоянии идентифицировать типичные симптомы болезни.

С согласия пациентки у нее взяли кровь и переправили в Институт Пастера. Люк Монтанье поместил биоматериал в питательную среду: а затем распределил пробы в лаборатории Жан-Клода Шермана и Франсуазы Барре-Синусси. Их команда выявила вирус, открытый за несколько месяцев до этого, в своих пробирках. Их метод работы становился все более совершенным и надежным. И результаты не заставили себя ждать. В конце сентября в больницу Питье-Сальпетриер позвонил Розенбаум: Монтанье прав, молодая пациентка заражена вирусом СПИДа.

Обоих ученых это не удивило, новость оказалась очень важной по двум причинам. Во-первых, теперь появилось доказательство, что вирус передается и среди гетеросексуалов. Во-вторых, эта пациентка была родом из Киншасы. Как и множество больных, обнаруженных по всему свету, она из Африки. Болезнь может поразить кого угодно, но прежде всего она гнездится в огромных очагах, места расположения которых еще надо уточнить, хотя уже совершенно ясно: они находятся в африканских городах.

Вилли Розенбаум так и не сообщил о результатах анализов своей молодой пациентке – она умерла вскоре после того, как у нее взяли кровь.

Он и другие исследователи пришли к единому выводу: в мире возникла реальная угроза пандемии.

Кофе

Было воскресенье. Ну, конечно, это могло быть только воскресенье. Такое разрешалось только по воскресеньям. Мои родители пригласили родителей отца к себе домой на чашечку кофе. Им хотелось спокойно пообщаться, оставив на время все хлопоты в магазине.