Усобица триумвирата (СИ)

Киликия ждала в княжеской спальне, зная, что прежде, чем идти ужинать, Святослав заглянет сюда. Он не позволял себе являться к ней немытым с дороги, неопрятным, всегда сначала приводил себя в порядок. На Волыни до них никому не было дела, и они, бывало, шли в баню вместе: она тёрла ему спину, поливала из ковша. Но здесь они оказались в центре внимания, и боярыни то и дело норовили сообщить Лике, как у них тут принято, какой заведён порядок. И в этот порядок не входили общие помывки жены и мужа. У холопов – можно, а у князей для того челядь имеется, чтоб подсоблять в бане.

Святослав вошёл в свежей рубахе, в новых штанах, пахнущий травами, берёзой и хмелем. Вошёл, наклоняясь в дверном проёме – редкий умещал его во весь рост, разве что церковные порталы. Распустившая свои длинные чёрные волосы, Лика подалась было вперёд, к нему, но так и осталась на кровати, заметив изменившееся выражение лица мужа. Брови его опустили тень на светлые глаза.

- Что с тобой, сокол мой? – посмотрела она на него. Святослав молча прошёл к кровати. Поставив руки в бока, оглядел спальню. Не глядя на жену, произнёс:

- Алов сказал, что Всеслав здесь был в моё отсутствие?

Княгиня глубоко вдохнула. Вот уж кого ей не хотелось бы вспоминать сейчас, в такой радостный момент! И что это за намёки?

- Здесь?

- В Чернигове.

- Да, проездом.

- Зачем же он заехал? – теперь глаза Святослава, суровые, злые от ревности, уставились на неё.

- Алов должен был тебе это сказать. Передал мне письмо от брата, отметил свой языческий праздник и уехал.

- И вы тоже с ним его отмечали! – пока ещё спокойный, голос князя всё же звучал грозно.

- Бояре захотели. Мы поехали посмотреть. Мы не отмечали, а любопытничали, - улыбнулась Лика кокетливо, дотянувшись до руки супруга и призывно её погладив, - иди ко мне…

- И что твой брат пишет? Что-то важное? – вроде бы начав оттаивать, Святослав всё же пытался сохранить важность, серьёзность. Он безмерно ревновал Киликию, но, хотя доверял ей так же сильно, князь подготавливался к тому, чтобы сказать о своём очередном отъезде, а это предвещало бурю, гнев со стороны Лики. Значит, надо было сделать её хоть немного виноватой, показать, что у неё нет права злиться на него, ведь и она его разозлила. Семейная дипломатия.

- Да так, о домашних мелочах.

- Али Всеслав тебе любовные записки подаёт? – прищурил глаза Святослав.

- Любовную записку я бы порвала и бросила ему в лицо!

- Могу я взглянуть на эту византийскую весточку? – не сомневаясь в словах жены, князь всё же иногда был заносчив в проявлении характера. Упрямый и гордый, он не мог бы взять, и быстро сдаться, показав, что подозрений никаких и не было.

- Какой же ты досужий! – Лика встала и подошла к коробу, где хранила письма или важные записи. Ей скрывать было нечего, поэтому она даже не обиделась на допрос и требования доказательств. Ей нравилось, что Святослав, наконец, забыл о своих княжеских делах, и увлечён ею, думает о том, как она проводила время без него. Совсем как раньше, до смерти кагана Ярослава. Открыв крышку, Киликия стала перебирать берестяные и пергаментные листки. Письмо от брата лежало сверху, поэтому её сразу изумило, что оно не попалось на глаза. Теперь его не было. Лика наспех поворошила содержимое короба. Казалось, что она в упор не видит того, что должно там быть. Сглотнув, княгиня попыталась не показать Святославу, что не имеет того, о чём он спросил. Однако весть от брата не появлялась, и Лика вытряхнула всё из короба на сундук, начав разбирать и просматривать каждый клочок.

- Что? Нет его? – удивился Святослав. Ведь он так, упорства ради допытывался, веря во всё, что сказала Лика. Она обернулась к нему:

- Должно быть, завалилось куда-то… Может, я его в другую светлицу унесла, туда, где ответ писала?

- Странно оно как-то запропастилось, - скрестил руки на груди Святослав, теперь по-настоящему начав переживать. А если домогательства Всеслава не шутки? Если он способен обольстить его жену?!

- Мне его Скагул передал! У него можешь спросить, что оно было!

- Скагул читать не умеет, что он скажет? Да, было, но что в нём написано и кем?

- Господи, неужели ты думаешь, что я стала бы хранить записку от Всеслава?! Этого… этого безбородого дикаря, пахнущего псиной!

- Не стала. Видимо, ты прочла её и сожгла.

- Не говори таких нелепостей! Не писал он мне ничего!

- Тогда где письмо?

- Не знаю! Оно было здесь… - Киликия только начала задумываться, как её озарила догадка: - Альвхильд!

- Причём тут она?

- Алов разве тебе не сказал, что она пропала, когда уехал Всеслав?

- Он сказал, что она пропала, но без подробностей. Так, она исчезла в день отъезда полоцких гостей?

- Да! Она могла забрать его…

- Зачем?

- Откуда мне знать? По наущению Всеслава? Чтобы мы с тобой поругались?

- А зачем ему это, если он за тобой не увивается? – подошёл к жене Святослав, уже по-настоящему бушующий ревностью. Попадись ему сейчас Всеслав – переломал бы ему все кости. – Значит, увивается?

- Он просто любезен.

- С чужими жёнами не любезничают! Если те сами повод не дают…

- Я не давала!

- Откуда мне знать?