Успех

— Традиция, экселенц, — развел руками Шарль. — С любимыми не расставайтесь — так тут говорят. Нас здесь любят, мы любим их, вас… — Шарль от волнения запутался и смахнул слезу… — Столько всего пережито вместе…

— Объясняю толково и по порядку, — вклинился Амарелло. — Нас лишили выезда, экселенц, но мы здесь. Это не выезд, это — ссылка. Мы на трудном фронте, на передовой линии разведывательной войны. — Он смиренно вздохнул, глядя на стол. — Форма одежды — свободная. Шарль офигенно нарядный, Батон оттягивается в котовом прикиде, если время от времени по долгу службы не изображает голливудский фак-символ. А я… говорят, мне идет алое с золотом… — Амарелло смутился, отряхивая с мундира живописные мазки криветочного коктейля.

— Скромная трапеза организована, конечно же, по случаю вашего визита. — Шарль довольно оглядел щедрый стол. — Мы не знали, каковы ваши кулинарные предпочтения на сей раз и на всякий случай предложили широкий ассортимент. Сами же застольем не злоупотребляем. Наш девиз: диета, воздержание и неустанный труд. Никаких былых сумасбродств, никаких фантазий, экселенц. Тишайшие, незаметнейшие, смиреннейшие бойцы невидимого фронта.

— Угу. — Подозрительно глянул Роланд. — Впечатляющая команда. И в таком виде — без сумасбродств?

— Естественно, приходится слегка прихорашиваться при исполнении задания. Разведывательные операции требуют конспирации, — строго объяснил Шарль. — Вчера я выбрал удачный имидж для участия в банкете Всемирного братства. Батон ловко фиглярничал, изображая киноактера, особенно тут модного…

— Да я в самом деле жутко на него похож! — кот, мгновенно преобразившись в симпатичного юнца, одетого по пляжному в черную майку и цветастые бермуды, отбросил со лба густые русые пряди и чмокнул себя в загорелое плечо: — Мм —! Очаровашка!

— Тоже мне — Ди Каприо! Ты курнос, рыж, непозволительно толст. «Титаник» затонул бы без всякого айзберга, имея на борту такого увальня. И одет кое-как. — Фыркнул Шарль, неодобрительно сверкнув пенсне в сторону застиранной маечки, обтягивающей плотный торс «фак-символа».

— Зависть, экселенц. — Смиренно опустил рыжие ресницы Батон. — Супруги Беласко ни минуты не сомневались, распознав любимого актера под вымышленной фамилий. И справился я с ролью, скажу без ложной скромности, потрясающе. Вот только диву даюсь, как это прелестную Аму Релло не выкинули с позором из своего клуба приспешницы Лолики Ширински!

— Однако, вы активно взялись за дело. И такой диапазон вмешательства… Ведь речь идет, как я понял, о выполнении некоего задания? — Уточнил гость. Троица переглянулась. Возникла пауза.

— Ах, экселенц, трудно привыкнуть к тому, что вы задаете вопросы не с подковыркой, то есть, без иронии и умысла подшутить над нами, а обычно что бы получить на них ответ, которого вы не знаете. — Таращил недоуменные глаза Бо Тоне.

— Непостижимо! — всплеснул руками то ли обрадованный, то ли обескураженный Шарль. — Вы в самом деле лишились возможности читать мысли, экселенц…

— Таково одно из условий моего Визита — максимальное приближение к психофизическому статусу обычного землянина. Что за скорбные лица? К чему эти ахи и вздохи? Я в восторге от своей заурядности! Откровенно говоря, чрезмерная умелость пресыщает. Достали меня эти привилегии! Все есть, все можешь — и при этом кругом виноват. Требования немыслимые. Работа на износ. Обыкновенный человек — это так трогательно! И звучит гордо, — шатен поднялся, пружинистой походкой подошел к окну и распахнул шторы. Тут же Кот с рьяной поспешностью задул свечи и плечистый силуэт коротышки вырос перед гостем, заслоняя его от незримой опасности.

— Экселенц! Умоляю, отойдите от окна, здесь в моде ружья с лазерным прицелом. Вам нельзя рисковать! — просипел Амарелло, тараща глаза и тесня неосмотрительного визитера в глубь гостиной.

— Вижу, вы неплохо осведомлены относительно местной ситуации и моей миссии. Впрочем, ничего удивительного, все почти как в прошлый раз при аналогичном задании. Минуло всего лишь пятьсот лет. Я прислан на тех же условиях, — шатен расположился на диване у камина поближе к кофейному столику с бокалами и фруктами. — Раз уж мы собрались, то стоит поболтать. Ничего, если я погрызу фисташки? От перевозбуждения. Тянет к великому деянию, прямо руки чешутся, а заняться нечем. Увы, ни нашего всевидящего зеркала, ни девиза о ненависти и мщении, ни даже моего любимого кальяна у нас здесь нет.

— Хрен с ней, с ненавистью, но кальян, экселенц… Почему вы отказались от маленького удовольствия? — Бо Тоне, спешно обросший шерстью и соответствующими деталями котовости, услужливо вытянулся столбиком у кресла на задних лапах.

Преображенный Роланд, а это, конечно же, был он, озадаченно посмотрел на кота и рассмеялся:

— Отставить церемонии! Сейчас вы не слуги, а я не хозяин. Не руководитель операции и даже не учитель. Один из вас.

— Это немыслимо, экселенц! — горячо заверил кот, прижимая лапы к пушистой груди.

— Да бросьте вы деликатничать, присаживайтесь, друзья! Право, глупость какая-то… Так хочется поболтать в тесном кругу. — Роланд кивнул на диван.