Успокой моё сердце (СИ)

- Nessuni problemi, - повисает в темноте.

*

Когда просыпаюсь, за окном по-прежнему темно. Мне даже кажется, что сон продолжается, просто я его не замечаю.

Вздыхаю, поворачиваясь в другую сторону. Мгновенно понимаю, что в кровати не одна. Эдвард, обвив руками подушку, точно ребенок, лежит на животе на своей половине. Его лицо сведено и нахмурено, черные ресницы немного подрагивают – это все, что удается рассмотреть при лунном свете.

Аромат мужчины вползает в легкие, окутывая их туманной дымкой. Чувствую слабость и желание поспать. До утра ещё далеко…

Полная намеренья вернуться в царство Морфея, закрываю глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном и усыпляющем. Например, о зеленом лугу. Таком зеленом, что рябит в глазах. На нем стадами пасутся белые овечки, за которыми, пощипывая травку, следуют гуси. Они что-то обсуждают на своем языке с крайней важностью. Иностранные дипломаты, а не гуси.

Улыбаюсь сама себе. Временами ты такая же непосредственная, как семнадцать лет назад, Белла.

Разомлев от доброй картинки, не сразу слышу кое-что, происходящее непосредственно в реальности, здесь и сейчас.

Лениво приоткрываю один глаз, вглядываясь в ночную темноту.

У двери, при очередном моргании, просматриваются контуры человеческой фигуры.

Глаза непроизвольно распахиваются, а тело подается вперед. Каллен что-то едва слышно бормочет, но не просыпается.

Наверное, очень странно, но с ним я чувствую себя в какой-то определенной безопасности. В конце концов, в своем доме он сумеет навести порядок. Ночью в том числе.

Уже подумываю над тем, чтобы разбудить Эдварда, но сдерживаюсь.

Вовремя.

Фигурка делает нерешительный шаг вперед и попадает на конец лучика лунного света. В тот же миг я узнаю пришедшего.

И дело не только в маленьком росте и белокурых волосах, проблеснувших так кстати, просто я нутром чувствую, что здесь ребенок. Этот ребенок.

Аккуратно покидаю кровать, медленными шагами подбираясь к мальчику.

- Джером, - шепчу, робко улыбаясь.

Вопреки всем предположениям, малыш не отшатывается назад, не вжимается в стенку, даже не отступает в сторону.

Едва рассмотрев меня – по-прежнему стоящую в темноте – он, не раздумывая, кидается в мои объятья, обвивая маленькими ладошками за шею.

- Все хорошо, - нежно глажу белокурое существо, ощущая, как тепло скользит по всему организму, усиливаясь с каждой секундой. С каждым моим вдохом, впускающим внутрь запах маленького мальчика.

Ладошки сжимаются сильнее.

- Все в порядке, - притягиваю ребенка поближе, чтобы взять на руки. Поднимаюсь, все ещё не переставая ласкать его, - давай не будем будить папу.

Оглядываюсь на Эдварда, лежащего к нам спиной, и прикусываю губу. Это ведь не считается самоуправством, мистер Каллен? Я пытаюсь успокоить вашего сына. Он пришел в мою спальню. Ко мне. Сам.

Доверчиво прижавшееся к груди детское тельце подтверждает собственную правоту. Верно. Я все делаю как надо.

Придерживая одной рукой Джерома, другой раскрываю деревянную дверь, покидая комнату.

Теперь, в коридоре, в котором все ещё горит свет, все проще.

У меня есть возможность рассмотреть ребенка, как следует.

На атласных щечках видны две узенькие дорожки от слез. Они уже высохли.

- Мой хороший, - не удерживаюсь, проводя пальцами по личику малыша, стараясь не обращать внимание на россыпь ссадин.– Тебе приснился плохой сон?

Мальчик быстро, хотя и немного неуверенно кивает.

Его глаза останавливаются на мне, смотрят просительно, хотя и с долей страха.

- Это просто сон, - поправляю спутавшиеся светлые волосы, перехватывая Джерома покрепче. – Ничего не случилось.

Малыш опускает голову, утыкаясь ею мне в шею. Он не хочет выдерживать прямой взгляд, но жаждет понимания. Ему хочется, чтобы его пожалели.

В памяти вспыхивает картинка сегодняшнего – уже вчерашнего – происшествия с сосной, и мурашки пробегают по коже. Ну конечно же мальчик испугался. Он совсем ребенок. Ему всего пять.

- Я здесь, - шепчу, покачиваясь из стороны в сторону, в попытке хоть немного усыпить его, - ты не один, Джером. Ты со мной. Все хорошо.

Господи, почему не нашлось на свете человека, способного сказать то же самое мне? Пусть не сейчас, пусть раньше. В день побега, в день записи в бордель, в день, когда покинула это дешевое заведение и слонялась по улицам…в ту же секунду, когда согласилась на «контракт» Джеймса…

Крепче обнимая Джерома, вдыхаю его детский запах, и понимаю, что сделаю все, дабы малыш слышал это как можно чаще. Он заслужил.

- Пойдем спать, - нежно улыбаюсь, продолжая укачивать немного потяжелевшее детское тельце, - твоя кроватка соскучилась по тебе. Пойдем.

Малыш не возражает. Он даже не поднимает голову.

Лишь когда отрываюсь от него, укладывая на чистые кроватные простыни, малахиты возвращаются, цепляя мой взгляд.

Сажусь на краешек, укрывая мальчика одеялом.

Детская ладошка взбирается по моей руке. Пальчики робко касаются кожи.

Он не может сказать, что хочет. Но мне это и не нужно. Я без лишних слов понимаю его. Глаза, жесты, мимика – все это говорит за своего обладателя, подсказывает, на что он надеется.