Установление и Империя

Хелла, метнув тусклый взгляд на соседку, проигнорировала ее и зажгла следующую сигарету.

Новенькая слушала болтовню светлоглазой учетчицы, сидевшей напротив. Слова так и лились:

— …и она, вроде, была в Своде — прямо в Своде, представляете — когда выступал Селдон — и, говорят, мэр бесновался, была суматоха и все такое, представляете. Она выбралась прежде, чем высадился Мул, и, говорят, она ускользнула таким жутким образом — прорываясь через блокаду, и все такое — и я удивляюсь, что она не пишет об этом книгу, эти книги про войну сейчас так популярны, вы же знаете. И она, говорят, была и на той планете, где Мул, тоже — на Калгане, знаете — и…

Пронзительно взвизгнул звонок таймера, и столовая медленно опустела. Голос учетчицы продолжал жужжать, а новая работница, широко открыв глаза изредка вставляла в подходящих местах:

— В самом деле-е-е-е-е?..

…Когда Бейта вернулась домой, огни огромной пещеры снижали яркость, постепенно обращаясь в мрак, означавший время сна для праведных и хорошо потрудившихся.

Торан встретил ее у дверей, держа в руке бутерброд.

— Где ты была? — спросил он, жуя.

Потом он выговорил более отчетливо:

— Я состряпал обед на скорую руку. Если этого мало, я не виноват.

Но Бейта, удивленно открыв глаза, обежала его вокруг:

— Тори! Где твоя форма? Что ты делаешь в штатском?

— Приказ, Бей. Ранду заперся наверху с Эблингом Мисом, и я не знаю, что все это значит. У них ты все и выяснишь.

— А я отправляюсь? — она импульсивно придвинулась к нему.

Он поцеловал ее, прежде чем ответить:

— Я на это надеюсь. Но это, вероятно, будет опасно.

— А что не опасно?

— Вот именно. О да, я уже послал за Маньифико, так что он, вероятно, тоже отправляется.

— Ты хочешь сказать, что его концерт на моторостроительном заводе придется отменить?

— Судя по всему, да.

Бейта перешла в соседнюю комнату и села за еду, которая явно была приготовлена на скорую руку. Она быстро и умело разрезала бутерброды пополам и сказала:

— Очень жаль, что концерта не будет. Девочки на заводе очень ждали его. И Маньифико, кстати, тоже. Черт его дери, он такой странный.

— Он пробуждает в тебе материнский инстинкт, Бей, вот и все. Когда-нибудь у нас будет ребенок, и тогда ты забудешь Маньифико.

Бейта отвечала, наполовину углубившись в свой бутерброд:

— Меня сейчас осенило, что ты и есть предел того смятения, которое мой инстинкт материнства в состоянии вынести.

Затем она отложила бутерброд и вмиг сделалась серьезно-мрачной.

— Тори.

— М-м?

— Тори, я сегодня была в мэрии — в Бюро Производства. Вот почему я так опоздала.

— Что ты там делала?

— Ну… — она заколебалась. — Это постепенно накопилось. На фабрике я уже не могу этого выдерживать. Присутствия духа просто не существует. Девочки принимаются душераздирающе рыдать без какой-либо причины. Те, что не заболевают, ходят угрюмыми. Даже мышки-машинисточки надули губки. В моем секторе производство не составляет и четверти того объема, который был к моменту моего прихода, и на рабочих местах постоянно хоть кто-нибудь да отсутствует.

— Хорошо, — сказал Торан, — договаривай. Что же ты там делала?

— Задала несколько вопросов. И, Тори, такая ситуация царит на всем Хэйвене. Производство падает, а мятежность и недоброжелательность растут. Шеф бюро только пожал плечами — после того, как я просидела час в приемной, чтобы увидеть его, и сумела попасть к нему только потому, что я племянница координатора — и сказал, что это выше его сил. Откровенно говоря, я и не думаю, что это его беспокоит.

— Слушай, Бей, не теряй головы.

— Я думаю, что ему все равно, — в ней запылал гнев. — Я тебе говорю, тут что-то не так. Это то же ужасное отчаяние, которое поразило меня в Своде Времени — когда Селдон оставил нас. Ты и сам его почувствовал.

— Да, почувствовал.

— Ну вот, оно возвратилось, — продолжала она яростно. — И мы никогда не сможем противостоять Мулу. Даже имея материальные силы. Нам недостает духа, воли, сердца… Тори, нет нужды сражаться…

На памяти Торана Бейта никогда не плакала; она не заплакала и сейчас. Торан легко погладил ее плечо и прошептал:

— Давай забудем это, крошка. Я знаю, что ты имеешь в виду. Но мы…

— Да, мы бессильны что-либо сделать! Все так говорят, — и мы просто сидим и ждем, пока нож опустится…

Она вернулась к тому, что оставалось от ее бутербродов и чая. Торан тихо стелил кровать.

Снаружи было совсем уже темно.

…Ранду, став координатором конфедерации городов Хэйвена, — что являлось должностью военного времени — потребовал и получил верхнюю комнату, из окна которой он часто, насупившись, взирал на крыши и зелень города. Сейчас, в тускнеющем свете, город уходил в неразборчивое переплетение теней. Ранду не особенно задумывался над символикой этого зрелища.

Он сказал Эблингу Мису, чьи ясные, небольшие глаза интересовались, казалось, лишь алым содержимым кубка, который он держал в руке:

— На Хэйвене есть поговорка, что когда огни в пещере гаснут, настает время сна для праведных и хорошо потрудившихся.

— А ты ложишься спать намного позже?