Усы

Широкий и шумный проспект Nathan Road, где стояла гостиница, сверкал и переливался, как Елисейские поля на Рождество; между домами над шоссе были развешаны гирлянды красноватых фонариков в виде драконов. Он долго бесцельно брел в густой, равнодушной к нему толпе, вдыхая пресные запахи местной паровой кухни, а иногда вяленой рыбы. Чем дальше, тем роскошнее становились магазины, торгующие в основном электронной техникой — она не облагалась налогом, и туристы охотно раскупали ее. Проспект, по которому он шел, закончился площадью, выходившей к широкой бухте; посреди нее высилась гора, ее вершина тонула в ночном тумане, а у подножия и по склонам ярко светилось хаотическое нагромождение небоскребов. Вспомнив фотографии, виденные в журналах, он подумал, что этот вызывающе современный город и есть Гонконг, и спросил себя, где же, в таком случае, находится сам. Еще раз почувствовав себя вправе удовлетворить вполне естественное невежество, он задал этот вопрос какой–то даме европейской внешности и спортивного вида, в шортах, вероятно голландке или шведке, хотя ответила она по–английски: «Here, Kowloon!»[8]; это название было ему смутно знакомо, он наверняка видел его где–то в газетах. Взглянув на план, развернутый спортивной дамой, он понял, что часть города находится перед ним, на острове, а остальное на материке, примерно как Манхэттен и Нью—Йорк, и что он выбрал себе отель на материковой половине, иначе говоря, в Каулунге. Остров с берегом связывали катера, которыми люди пользовались так же, как в других местах ездят на метро. Замешавшись в толпу, он направился вместе с ней к причалу, купил билет, дождался прибытия очередного катера и, как только матрос выпустил пассажиров и открыл проход, первым вошел на палубу.