Утешительная партия игры в петанк

Мы улеглись спать в нашей общей спальне. У меня не было сил читать им, вместо этого мы просто болтали в темноте... Как это часто бывало, наши мечты унесли нас в Веспери... Насколько подросли котята? Взял ли их Рене с собой в поселок? А ослик? Носят ли ему яблоки местные дети после школы?

«Подождите», — вдруг сказала я им.

Было часов девять вечера, я пошла к телефону и, возвращаясь, наступила Сэми на живот, так, что он захрипел. Я улеглась под одеяло между ними и медленно произнесла: «Если хотите, мы можем уехать туда навсегда...»

Долгое молчание, а потом Сэм прошептал: «А... мы сможем взять с собой наши игрушки?»

Мы немного поговорили об этом, и когда они наконец заснули, я встала и начала паковать коробки.

Чайник свистел.

Кейт поставила поднос у камина. Запахло липой.

— Единственное, что Рене сказал мне тогда по телефону: дом еще не сдан. Молодая пара, собиравшаяся там обосноваться, не захотела жить в таком уединении. Наверное, это должно было меня насторожить... То, что семья из местных с маленькими детьми отказалась там жить... Но в тот момент я была слишком возбуждена и пропустила это мимо ушей... Уже позже, зимой, мне часто приходилось об этом задумываться. Мы так мерзли ночами... Но ничего, ведь мы уже привыкли спать по-походному, так что устраивались все вместе в гостиной у камина. Чисто физически эти первые годы в Ле Веспери были самыми тяжелыми в моей жизни, но я... чувствовала себя неуязвимой...

Потом появился Большой Пес, потом ослик — в благодарность моему Сэму, который каждый вечер помогал мне таскать дрова, потом расплодились кошки, в общем, тут начался тот веселый бардак, который вы видите сегодня... Меду хотите?

— Нет, спасибо. Но... Вы... вы все эти годы живете одна?

— А! — улыбнулась Кейт, спрятавшись за кружкой. — Это вы про мою личную жизнь... Я еще не решила, буду ли вообще касаться этой темы...

— Обязательно, — ответил он, вороша угли.

— Да? И почему же?

— Ну, для полноты картины.

— Не знаю, стоит ли...

— Стоит, стоит...

— Может, сначала вы?

—...

— Понятно. Судя по всему, снова мой ход! Хорошо, приступаю, хоть это и не слишком благородно с вашей стороны...

Она подвинулась поближе к огню, и Шарль перевернул воображаемую страницу. Теперь ее профиль...

— Какими бы трудными не были первые месяцы, пролетели они мгновенно. У меня было столько дел... Я научилась заделывать щели, шпаклевать, красить, шкурить перед покраской ставни, колоть дрова, добавлять курам в воду каплю жавелевой воды, чтобы они не болели, травить крыс, бороться со сквозняками, закупать мясо по дешевке, нарезать его на куски и замораживать, в общем, массе вещей, на которые, как мне казалось раньше, я была неспособна, и все это — с маленькой любопытной девчонкой на руках...

Тогда я ложилась спать одновременно с детьми. После восьми вечера я уже была out of order[223]. И наверно, так для меня было лучше... Я не жалела о своем решении. Это сейчас все стало сложнее из-за школы, и дальше будет еще сложнее, но девять лет назад, поверьте, эта жизнь а-ля Робинзон Крузо всех нас спасла... А потом пришла весна... Дом мы обжили, и, причесываясь, я стала снова смотреть на себя в зеркало. Глупость, конечно, но со мной этого не случалось почти год...

Однажды утром я вновь надела платье и на следующий же день влюбилась.

Она смеялась.

— Конечно, в тот момент вся эта история казалась мне супер-романтичной. Нежданная стрела Купидона, заблудившегося среди пашен и всех этих foolisheries[224], но сейчас, оглядываясь назад, и зная, чем это кончилось... Короче, теперь Купидон в отставке.

Была весна, и мне хотелось влюбиться. Хотелось, оказаться в объятьях мужчины. Мне осточертела роль Superwoman[225], которая часами не снимает сапог и обзавелась тремя детьми меньше, чем за девять месяцев. Хотелось, чтобы меня целовали и говорили, что у меня нежная кожа. Даже если это неправда...

В общем, я надела платье и поехала с классом Самюэля на какую-то экскурсию. Там был еще один класс и их учитель и... на обратном пути я села в автобусе рядом с ним...

Шарль бросил свои зарисовки. Ее лицо было слишком изменчивым. Еще десять минут назад ее возраст, казалось, исчислялся тысячелетиями, но когда она улыбалась вот так, как наверное тогда, в автобусе, ей и пятнадцати не дашь.

— На следующий день я нашла повод завлечь его сюда и изнасиловала.

Повернулась к нему:

— Эээ... Он был не против, само собой! Милый, чуть моложе меня, холостой, из местных, мастер на все руки, дети в нем души не чаяли, большой знаток птиц, деревьев, звезд, большой любитель походов... Ну просто идеальный мужчина... Хоть памятник при жизни ставь!