Утомленные вином

Думается, что он лукавил. Конечно, он ревновал к Гарринче и не мог не понимать, что лучшим футболистом мира являлся он.

А вот говорить об этом на похоронах не пожелал. Более того, он не включил Гарринчу и в собственный список лучших игроков мира всех времен и народов.

За гробом шло более 300 тысяч человек. Вся главная магистраль Рио-де-Жанейро, авенида Бразил, от ворот стадиона и до выезда из города превратилась в живой человеческий коридор.

Вся Бразилия в тот день встала на колени в память о нем.

Многие плакали навзрыд.

Бразильцы прощалась с лучшим футболистом в истории страны.

Многие винили себя в том, что не смогли уберечь, не смогли вытащить из бездны, не оказали нуждавшемуся в финансовой поддержке несчастному человеку помощи, не нашли ему квалифицированных врачей.

Он один делал счастливым все футбольное сообщество мира, но оно не смогло сделать счастливым его одного.

«Здесь покоится с миром тот, кто был радостью народа», — гласит надпись на надгробье Гарринчи.

О любви к нему миллионов ныне живущих бразильцев свидетельствуют цветы на его могиле цветы, его бюст в вестибюле «Мараканы» и несколько названных в его честь крупных стадионов, в том числе и стадион «Ботафого».

Да, на поле Гарринче не было и еще долго не будет равных, но вот за его пределами он оказался бессильным. И к нему можно применить слова, некогда сказанные Валентином Ивановым про Эдуарда Стрельцова:

— Не было никого сильнее его на футбольном поле и не было никого слабее его за его пределами…

К счастью, молодежь больше помнит первое, и именно поэтому великий футболист и по сей день является эталоном для многих футболистов показывать ту фантастическую игру, какую показывал Маноэл дос Сантос Гарринча…

Валерий Воронин: «Кто-нибудь подберет…»

Есть люди, при воспоминании о которых всегда охватывает светлая и глубокая грусть, и именно таким человеком был и продолжает оставаться Валерий Воронин.

По той простой причине, что все величие Воронина-игрока становится особенно понятным именно сейчас, когда команды начинают играть в тот самый футбол, в какой он играл тридцать лет назад.

И в этом была его заслуга и трагедия. Воронин надолго опередил свое время, и о нем как-то не хочется, да, говоря откровенно, и скучно рассказывать в традиционном стиле даже тем, кто никогда не видел его на поле и за его пределами. Родился, учился, пошел играть… Это не для него.

Он пришел в «Торпедо» в 1956 году, и знающим футбол эта дата говорит о многом: именно в те годы в команде столичных автозаводцев блистали две самые яркие звезды того времени — Валентин Иванов и Эдуард Стрельцов, и чтобы хоть как-то выделиться на их фоне, надо было обладать какими-то необыкновенными качествами.

Впрочем, сам Воронин их такими уж великими не считал. Он вообще считал Россию страною «нефутбольной», и был уверен, что высококлассного футбола в стране, где в него можно полноценно играть всего четыре месяца в году, не может быть.

Вот Бразилия, Испания или та же Италия — другое дело! Там можно играть круглый год, и только там могут быть настоящие футбольные звезды, такие, как диСтефано, Суарес, Хенто, Пушкаш и Пеле.

Ну а посему он и не думал смотреть на своих соотечественников снизу вверх, хотя сам пока еще ничего особенного собой не представлял, и на фоне блестящих Стрельцова и Иванова казался скорее способным работягой, нежели игроком от Бога.

Ставший на долгие годы его партнером по полузащите Николай Маношин выглядел тогда куда более ярким и привлекательным.

Но не все то золото, что блестит. Воронин работал на тренировках так, как не работал никто, и уже очень скоро стал ключевой фигурой московского «Торпедо», а специалисты в один голос заговорили о появлении в нашем футболе игрока с «отменным вкусом и воспитанием».

И что самое главное, это был Мастер, уже тогда игравший совсем в другой футбол, близкий и по духу, и по содержанию тому, в который пытаются играть сейчас ведущие команды мира.

«И существуй тогда ЕДИНИЦА футбольного СТИЛЯ, — писал хорошо знавший Валерия Александр Нилин, — ее безо всякого преувеличения стоило бы поименовать ОДИН ВОРОНИН».

Впрочем, таким же безупречным вкусом он выделялся и в быту, беря пример со всегда элегантно и красиво одетого Бескова, к которому Воронина когда-то привел его отец.

И пожалуй, ничья Даже самая запоминавшаяся внешность не сливалась настолько органично с игрой, как она сливалась с тем, что делал на поле Воронин.

Никто не видел Валерия ни на поле, ни за его пределами не опрятным и неэлегантным.

Он любил общаться с артистами, журналистами и прочими представителями богемы, по всей видимости, чувствуя себя неотъемлемой частью этой самой богемы, и зачастую вел себя как самый заправский ее представитель.

Любовь в салоне машины, роскошные застолья в ресторанах, полет в самый разгар сезона в Сочи лишь только для того, чтобы окунуться в море и снова вернуться…

Ну а стоило ему только появиться в театре, как он сразу же привлекал всеобщее внимание, да и всесильные по тем временам хозяева крупных магазинов почитали за честь принимать у себя знаменитого футболиста.