Утопия на марше. История Коминтерна в лицах

Как показывают документы, Бухарин возлагал большие надежды на Девятый пленум ИККИ, рассчитывая использовать его для консолидации своих сторонников в Коминтерне и утверждения собственных представлений о перспективах мирового революционного процесса. 5 января 1928 года при обсуждении вопроса о повестке дня предстоящего пленума, Бухарин подчеркнул, что ставит своей задачей донести до компартий, работающих легально, принципиальный характер изменений, зафиксированных тактикой «класс против класса». «Я излагаю мое личное мнение, так как русская делегация еще не приняла официального решения. Мне хотелось бы обратить внимание членов Политсекретариата на то, что мы все-таки должны вынести на пленум английский и французский вопросы как имеющие чрезвычайную важность… Мы знаем, что с линией, которую предложили мы в Коминтерне, не согласна часть французских и английских товарищей. Если сложилась такая ситуация с вопросами, отчасти являющимися судьбоносными для соответствующих партий, то мы должны серьезно проанализировать и обсудить их… Товарищи формально имеют право поставить этот вопрос еще раз, тем более что пленум ИККИ имеет более высокий авторитет и его решения имеют большее политическое значение, чем решения Президиума»[1268].

Внешне сохраняя верность демократическим традициям гласного обсуждения принципиальных решений, Бухарин «забыл» сказать, что эти решения были приняты уже три месяца назад и перспектива их пересмотра по инициативе зарубежных компартий представлялась крайне маловероятной. Тем не менее его обещание было частично выполнено. Во второй половине января 1928 года состоялся ряд встреч лидеров английской компартии с членами «русской делегации», которые должны были привести стороны к соглашению. Их участникам пришлось сопоставлять два проекта резолюции о предвыборной тактике КПА: один из них был подготовлен самим Бухариным, второй — лидерами английской компартии[1269]. Галлахер и Инкпин защищали более мягкий проект резолюции предстоявшего пленума, но в конечном счете смирились с требованием отказаться от общих с лейбористами кандидатов в избирательных округах[1270].

В принятом на основе предложений Бухарина проекте излагались ключевые задачи предвыборной кампании: лозунг лейбористского правительства отвергался, выдвигалось требование разработки собственной платформы и «беспощадной разоблачительной кампании» против руководства лейбористов и тред-юнионов. В последнем пункте проекта, который являлся частичной уступкой англичанам, голосовать за кандидатов противника разрешалось «в исключительных случаях, но с разоблачением лейбористской партии в особой декларации». В ходе встреч англичане безуспешно пытались донести до руководителей Коминтерна тот очевидный факт, что маленькой компартии не по силам тягаться с лейбористами, а худой мир между двумя партиями — лучше доброй ссоры. Они точно предсказали результаты новой тактики в своей стране: «Мы выступим против организованного рабочего движения, будем разбиты, изолированы и облегчим реформистским вождям [возможность] выкинуть нас из профсоюзов»[1271].

Модус работы с лидерами КПА показал, что идеи Бухарина после того, как он возглавил Коминтерн, о «создании подлинно международного руководства», в том числе образовании постоянных представительств отдельных партий в Москве, так и остались пустыми пожеланиями[1272]. Близкие к нему сотрудники Исполкома изредка выступали с протестами и заявлениями, отмечая, что в повседневной работе их роль сведена до роли статистов. Так, итальянец Эрколи (П. Тольятти), избранный членом Западноевропейского Бюро Коминтерна (ЗЕБ), отказался работать в этом органе. «Благодаря тому, что в составе Бюро находятся два товарища, связанные очень близко с ВКП(б), западноевропейские товарищи склонны рассматривать его скорее как представительство ВКП(б), а не ИККИ. Все это стоит в противоречии с идеей большего привлечения западноевропейских секций к делу руководства Коминтерном»[1273].

Созданная уже после Девятого пленума «комиссия трех» (Бухарин, Реммеле, Эмбер-Дро), которая должна была повысить оперативность в принятии решений, оказалась мертворожденным организмом[1274]. В своей практической работе Исполком руководствовался стилем и нормами, которые безоговорочно доминировали в ВКП(б). Голос лидеров КПА был услышан, но не более того. «Русская делегация» оставалась стержнем коминтерновской структуры, что лишний раз подтвердила ее позиция в английском вопросе. Бухарин мог торжествовать победу, хотя она, как покажет уже ближайшее будущее, оказалась пирровой.