Утопленница

– Нет, – печатаю я. – Это можно лишь на время отложить в сторону. Но да, можно позволить себе небольшой перерыв. О главном ты уже рассказала. Ты не утонула, уховёртка умерла, и Абалин тебя бросила, а к остальному можно вернуться завтра или послезавтра.

Очень нехорошо и чертовски эгоистично так думать, но мне бы хотелось, чтобы она позволила мне в тот день умереть. Я желаю этого так же сильно, как и того, чтобы снова зазвонил мой древний телефон и на этот раз в трубке раздался голос Абалин.

Стоп. Довольно. Хватит на сегодня.

И вообще навсегда.

РАЗВЯЗКА

Акт пятый: Пробуждающая бомба

Не должно было быть никаких пяти действий. Но я ошиблась, поэтому они есть.

Четыре дня назад я написала, что заканчиваю со своей историей «навсегда», и целых четыре дня не садилась в привычное кресло в комнате с бело-голубыми стенами и чрезмерно большим количеством книг. Но теперь я вновь берусь за старое. Потому что, потому что, потому что… даже когда я пыталась рассказывать свою историю о привидениях, русалке и оборотне, представляя всё так, будто это события из моего собственного прошлого, происходят странные вещи. Упрямо происходят всё новые и новые события, являющиеся, как мне известно, частью этой истории, которая продолжает раскручиваться вокруг меня, грубо запутывая мой и так безнадёжно спутанный клубок воспоминаний. Я всё время отчаянно пыталась рассказать о том, что происходило в те дни, но теперь-то все кончено, верно? Поэтому я всего лишь излагаю на бумаге эту историю. Я отталкиваюсь от прошлого, чтобы раз и навсегда от него избавиться.

И да, у этой истории было продолжение, но по крайней мере она подошла к своему финалу. То есть ты можешь её помнить, но живёшь уже другой жизнью. Я думаю, именно в это верит большинство людей, и мне тоже хотелось бы в это верить, поскольку я считаю, что смогу, таким образом, расстаться со своей историей с привидениями. Я с удовольствием напечатала бы слово «КОНЕЦ» и ушла со сцены, оставив позади печаль и страх. Никаких мыслей об Абалин и Еве, волчицах и сиренах, заснеженных дорогах и реках с мутными водами. Никакого Салтоншталля. И никакого Перро.

Но! В драме «Долгое путешествие в ночь»[69] героиня Мэри говорит: «Прошлое – это настоящее, не так ли? А также будущее. Мы все пытаемся лгать, но жизнь нам этого не позволяет». Розмари очень любила Юджина О’Нила. Вчера вечером после работы я пересмотрела сборник пьес, поскольку не была уверена, что точно запомнила эту строчку, но оказалось, что всё верно. Прошлое – это настоящее. Будущее тоже присутствует где-то рядом. И вы только посмотрите на меня: я пытаюсь делать вид, будто что-то знаю, хотя на самом деле больше не уверена, что вообще когда-нибудь хоть что-то знала. Потому что всё ещё продолжается, и прошлое живёт в настоящем, как сказала Мэри Каван Тайрон. Она принимала морфий и тоже была безумна, плюс она возвращается к жизни лишь тогда, когда её образ оживляет своей игрой очередная актриса, но она-то видела суть вещей. Она видела, и всё, что я могу сделать, это позаимствовать её зрение.

Это случилось (происходит) со мной вчера (сейчас):

Я была на работе, и в перерыве мне захотелось прогуляться. Согласитесь, в этом нет ничего необычного. Я вышла из магазина для художников и повернула за угол на улицу Вязов, а затем снова свернула, оказавшись на Больничной улице. Я как раз проходила мимо парковки Детского музея Провиденса, когда вдруг увидела Абалин с ещё одной женщиной, которую никогда раньше не видела, и маленькую девочку, выходящих из припаркованной у тротуара красной машины. Конечно, я могла бы просто развернуться и пойти обратно на работу. Если бы я так поступила, всё сложилось бы иначе и мне бы не пришлось писать эти строки. Но история не терпит сослагательного наклонения, и я не развернулась. Вместо этого я замерла на месте и стояла столбом, надеясь, что Абалин меня не заметит, но в то же время невероятно радуясь возможности вновь увидеть её спустя годы, так, что у меня даже голова закружилась. Впрочем, вместе с радостью нахлынула и боль от осознания того, что, судя по её подруге, я потеряла её, получается, дважды. Это чувство было столь пронзительным, будто всё случилось совсем недавно. Боль казалась мне почти невыносимой. Судя по остроте ощущений, наше расставание легко могло произойти всего неделю назад.

Она увидела меня и торопливо бросила взгляд на другую женщину, словно ожидая какого-то намёка или разрешения, либо собираясь попросить у меня прощения за то, чего ещё не совершала. А потом Абалин что-то произнесла, но я не расслышала её слова, и, чтобы не кричать через всю улицу, она подошла ко мне.

– Привет, Имп, – поздоровалась она. Она перестала красить волосы в чёрный цвет. Они отросли, и оказалось, что на самом деле Абалин блондинка, однако завораживающий цвет её глаз остался прежним.

– Привет, – отозвалась я, не вполне понимая, что говорить дальше.

– Давненько не виделись, – улыбнулась Абалин, словно я сама этого не понимала. – С тобой всё в порядке?

– Да, – ответила я. – В порядке. А кто это с тобой?