Утраченное кафе «У Шиндлеров»

Через восемь дней после ареста Фреда Майера, 28 апреля 1945 года, гауляйтер Гофер получил приказ Гитлера приступить к строительству «Альпийского редута». Рейх, дни которого были сочтены, окончательно сошел с ума. Через два дня, 30 апреля, Гитлер покончил с собой в берлинском бункере. В тот день, еще не зная об этом, Гофер, по крайней мере на публике, упорно призывал тирольцев оборонять свою родину. 2 мая он заговорил более витиевато: «Честный, свободный и справедливый мир возможен лишь при условии, если до заключения мира мы будем держать оружие в руках и во всех неоккупированных районах будет поддерживаться мир и порядок». Это был хоть и не прямой призыв к сдаче, но весьма недвусмысленный приказ перестать биться до последнего человека.

Встречи Гофера с Фредом Майером продолжались. Их точные даты по рапортам в УСС установить невозможно, однако ясно, что желание Гофера более-менее мирно сдаться основывалось на том, что Фред, как офицер, обещал поместить Гофера под домашний арест и что и с самим Гофером, и с его сотрудниками до прибытия американцев будут обращаться уважительно, как с офицерами. На самом деле у Фреда не было полномочий раздавать такие обещания; он просто-напросто блефовал, но гауляйтер попросил Фреда выехать навстречу американцам и сообщить им об этой договоренности.

3 мая американцы перешли итальянскую границу и вступили в Австрию. Фред забрал Ганса из Оберперфусса, и они, облачившись в американскую форму, вернулись в Инсбрук, где поместили Гофера в его загородную резиденцию вместе с другими высокопоставленными нацистами, чтобы их не настигла месть бойцов Сопротивления. Оставив Ганса охранять важных заключенных, Фред прикрепил к машине белый флаг и поехал навстречу наступавшим американцам, которые, не веря своим ушам, узнали, что их отчаянный молодой соотечественник сумел посадить под замок всех самых главных местных нацистов.

Взятие Инсбрука прошло почти без единого выстрела. Американцев, к их крайнему удивлению, забрасывали цветами и щедро угощали коньяком. Один солдат заметил, что к ним относились скорее как к освободителям, чем как к завоевателям. Вместо свастики, которая мозолила всем глаза целых семь лет, везде вдруг появились красно-бело-красные австрийские флаги и красно-белые флаги Тироля. Нацистская администрация как будто испарилась. Два офицера-гестаповца, которые допрашивали Фреда, быстро раздобыли фальшивые документы и смылись.

47. Фред Майер, Ганс Вийнберг, Франц Вебер с двумя помощниками из деревни Оберперфусс

Дино Ловенштейн, начальник трех разведчиков, прибыл в Оберперфусс и поздравил своих молодых подчиненных, которые сделали гораздо больше, чем он мог себе представить. Фред не забыл отметить заслуги женщин деревни, которые им помогали; как он выразился, «только женщинам и можно было доверять, потому что они прочные как сталь». Вскоре Франц сочетался браком с одной из этих стальных красавиц, своей невестой Анни. На церемонии он был в костюме, перешитом из формы, выданной в УСС; она – в свадебном платье из парашютов, на которых приземлились разведчики; их Франц нашел в тайнике, сделанном в снегах ледника.

Инсбрук, Австрия, 2019 год

Мин познакомила меня с дочерью Фреда Майера, и она подтверждает, что при жизни Фреда в Соединенных Штатах хорошо знали и кто он такой, и что он совершил в Тироле. Я спрашиваю своих австрийских друзей, известно ли им об этом человеке. Никто ничего не слышал. Один, печально передернув плечами, объясняет, что, раз все трое дезертировали из немецкой армии, вряд ли стоит ждать, чтобы люди воздавали им почести.

Для меня это лишнее доказательство того, что в Австрии, в отличие от многих других стран, не в чести память, правда и ответственность. Мне интересно, сколько инсбрукцев, радовавшихся приходу американцев в 1945 году, семь лет тому назад так же горячо приветствовали аншлюс. В совместном отчете Ганс и Фред писали об этом так:

…В первые годы войны тирольцы в основном были настроены пронацистски, потому что это было им выгодно, а нацистская армия одерживала победу за победой. Поддержка нацистского режима в общем была массовой, и до последних недель войны в Тироле практически не было движения Сопротивления.