Утраченное кафе «У Шиндлеров»

Почти сразу же после падения нацистской администрации началось переписывание недавнего прошлого. В образовавшемся вакууме власти последователем Гофера – его теперь называли «губернатор земли» (Landeshauptmann), а не гауляйтер – стал Карл Грубер, австриец, по профессии инженер-электрик. Его выдвижение на такой важный пост было неожиданным, потому что всю войну он проработал на берлинском заводе и только в самом ее конце объединил и возглавил разрозненные группы Сопротивления.

Впоследствии он стал министром иностранных дел Австрии и сделал все, что от него зависело, чтобы Австрию воспринимали не как первую помощницу, а как первую жертву нацизма. Он решительно отбивал все притязания австрийских евреев на репарации и возмещение ущерба. Они не были для него приоритетом.

Что же до нацистов, в 1945 году ЦРУ задержало Вальтера Гюттнера, офицера гестапо, который пытал Фреда. Фреду предложили посетить его в камере. Гюттнера тоже избивали.

В фильме Мин Фред вспоминал, как Гюттнер сказал ему: «Со мной делайте что хотите, но семью не трогайте, очень прошу».

Фред ответил: «По-вашему, мы кто? Нацисты?»

Однако Гюттнеру не было нужды бояться. Он отвечал и за смерть Мозера тоже, но не понес никакого наказания. По мнению судьи, Гюттнер лишь выполнял приказы, а Фред Майер был вообще-то его врагом, причастным к бомбардировке Инсбрука.

Франца Гофера допрашивали в Седьмой армии, расквартированной в немецком Аугсбурге. Бывший гауляйтер всячески подчеркивал, что помогал приблизить конец войны, и требовал предоставления юридического иммунитета, якобы обещанного ему Фредом Майером. Американцы не сумели выявить конкретных преступлений, совершенных Гофером против граждан США. В связи с этим возник вопрос, каким послевоенным властям передавать Гофера: австрийским или немецким.

Гофер разрешил этот юридический казус очень выгодно для себя, виртуозно уклонившись от закона; для моей семьи в этом не было ничего удивительного.

Часть шестая

21 Наклейки старые, напитки новые

Инсбрук, Австрия, 5 мая 1945 года

Военные действия в Тироле официально закончились. В этот день американцы заняли виллу Шиндлеров, резиденцию экс-гауляйтера Гофера: она до сих пор одна из красивейших вилл в городе и не повреждена бомбардировками союзников. Через три дня вермахт подписывает в Берлине акт о безоговорочной капитуляции. За несколько часов до этого Временное правительство Австрии – менее двух недель назад созданное в Вене – принимает закон о запрещении, поставивший нацистскую партию вне закона, как было и в 1933 году.

Будет ли достаточно отринуть культурные и политические системы, которые нацисты так старательно взрастили за последние двенадцать лет?

То, что происходит в мире, напоминает игру в музыкальные стулья. Те, кто десятилетиями сидел во власти, подобно Францу Гоферу, и те, кто разбогател на связах с нацистской партией, подобно Францу Геблю, находятся под арестом, в заключении или в бегах; некоторые пробуют уехать за границу. Те, кто бежал от нацистов, подобно Шиндлерам, начинают задумываться о будущем и о том, осмелятся ли они вернуться и потребовать возврата того, что принадлежало когда-то им. В некоторые места возвращаться почти некому. Почти 65 000 австрийских евреев – а среди них мои прабабушка София, двоюродная бабушка Марта, двоюродный дедушка Зигфрид, двоюродный брат Эгон – исчезли с лица земли.

Везде и всюду видны мужчины и женщины в форме: они служат в оккупационных частях или возвращаются домой после демобилизации. Советские войска входят в Восточную Австрию и остаются там на десять лет. В последние месяцы войны Европа занята не только поражением Германии. Начинается раздел территории между западными союзниками и СССР. Австрия разодрана пополам, ее будущее неопределенно. При малейшей возможности немецкие и австрийские части старались пробиться на запад и сдаться англичанам и американцам.

Почти по всему старому рейху изнуренные, голодные люди начинают подсчитывать, во что им встал роман с нацистской партией. Известия о лагерях смерти пробуждают стыд, порождают яростное отрицание и недоверие, но людям легче, когда они представляют себя жертвами разрушительной войны, страдавшими от бомбежек и голода. Портреты фюрера, вставленные в рамочку, украшение столь многих гостиных, потихоньку перекочевывают на чердаки вместе со старой военной формой, касками и медалями; через несколько десятилетий некоторые из них всплывут на блошиных рынках или специализированных сайтах.

В Тироле война закончилась сравнительно цивилизованно по сравнению с ужасами, пережитыми всей Европой. К 5 мая Франц Гофер уже договорился об условиях своей капитуляции, как он надеется, сравнительно джентльменских, соответствующих его статусу. Он утверждает, что Фред Майер пообещал ему нестрогий домашний арест; но все складывается по-другому. Судьба судит иначе, и следующие месяцы Гофер и другие нацисты, ждущие решения своей участи, проведут в концентрационном лагере Дахау, на границе с Баварией.