Утренние колокола. Роман-хроника

– За что же вас арестовали? – спросила, не удержавшись, Женни.

– А я взятку не дала, вот и забрали. Мы – проститутки, – сказала она с гордостью. – Нас тут трое, вон те, молоденькие, и я. А эти две – воровки. Да и ты, наверно, по большим птицам стреляешь – вон какая молодая и красивая!

– Нет, я из-за мужа. Мой муж – демократ.

– Демократ! – пожилая проститутка сказала это почти с ужасом. – Так он против нашего короля!

Заснуть Женни не могла. Она думала о детях, о Карле.

А Маркс в это время отбивался от буйнопомешанного. Их поместили в одну тюремную камеру.

Утром и Маркса и Женни вновь допрашивали и выпустили лишь к середине дня.

Энгельс их встретил у дверей тюрьмы.

– Дети накормлены, Ленхен пытается уложить чемоданы, – сообщил он новости. – Дома лежит письмо от папаши Флокона. Я с утра поднял на ноги все газеты.

– Теперь про меня никто не скажет, что я не разделяю судьбу мужа, – шутя, но с долей гордости произнесла Женни.

•

На рабочем столе Маркса лежало официальное приглашение из Франции:

«Временное правительство.

Французская республика.

Свобода, Равенство и Братство.

От имени французского народа.

Париж, 1 марта 1848 года

Мужественный и честный Маркс!

Французская республика – место убежища для всех друзей свободы. Тирания Вас изгнала, свободная Франция вновь открывает Вам свои двери, Вам и всем тем, кто борется за светлое дело, за братское дело всех народов. Всякий агент французского правительства должен толковать свои обязанности в этом духе. Привет и братство.

Фердинан Флокон

, член временного правительства».

– Париж открыт для вас, а вещи я отправлю, – сказал Энгельс. Через три часа истекали сутки, и после этого Маркса могли уже арестовать за нарушение королевского приказа.

Энгельс проводил его на вокзал.

– О Женни и детях я позабочусь, будь спокоен, – говорил он.

На этом поезде уезжали в Париж многие демократы.

Бельгийский король мстил им за минуты собственной слабости.

Угрюмые носильщики подтаскивали наскоро упакованный скудный багаж. Юркие личности заглядывали в лица провожающих.

– Так и смазал бы по физиономии, кулаки чешутся, – сказал Энгельс, когда один из типов влез между ним и Карлом.

Через несколько дней Энгельс проводил на вокзал Женни с Ленхен и детьми.

•

Он и сам рвался в Париж, но сначала надо было закончить здесь дела Маркса.

Брюссельские газеты печатали протесты против ареста и высылки Маркса. О том же выступали депутаты. Энгельс написал громовую статью в английскую «Северную звезду».

Помощник полицейского комиссара, распоряжавшийся арестом Карла и Женни, был уволен в отставку.

В Париж можно было уже ехать, но не хватало денег.

Девятого марта, словно в насмешку, прибыл багаж из Парижа. За его пересылку Энгельс истратил пятьдесят франков. Теперь столько же надо было платить, чтобы послать его назад.

Маркс писал о новом Центральном Комитете. Его, Маркса, выбрали председателем, Шаппера – секретарем. Вместе с Моллем и Лупусом – Вильгельмом Вольфом членом ЦК стал и Энгельс.

•

Революция лавиной шла по европейским странам.

Тринадцатого марта восставшие победили в Вене, столице Австрии. Император Фердинанд со всею императорской фамилией в сопровождении двора и высших сановников укрылся в маленьком моравском городке Ольмюце и мечтал лишь об одном: как бы скинуть с себя корону и при этом сохранить жизнь.

Через неделю начались баррикадные бои в Берлине.

Двадцать второго марта похоронная процессия заполнила улицы прусской столицы. Хоронили сто восемьдесят семь баррикадных бойцов, павших в недавних боях. Процессия остановилась перед королевским дворцом. И если Фридрих-Вильгельм IV несколько дней назад колебался, принимать ли ему, монарху, условия восставших – обещать стране конституцию, избирательные права, то теперь ему пришлось терпеть унижение публично, перед толпою презренной черни.

– Короля! – требовали хоронившие.

Пришлось выйти на балкон, иначе бы они разнесли дворец.

– Сними шляпу перед усопшими! – потребовала толпа.

И король обнажил голову.

В тот же день, день унижения прусского короля, народ Милана изгнал из города австрийских солдат.

Со дня на день ожидали восстания в Польше. Спорили, каким путем через месяц-два победят чартисты в Англии.

•

Париж был опьянен своей победой. Рабочие ходили по улицам обнявшись, пели песни. Буржуа робко жались к стенам.

Кое-где сохранились полуразрушенные баррикады. Некоторые решено было оставить для истории.

Во дворце Тюильри, в покоях свергнутого Луи-Филиппа, на дорогих коврах лежали раненые рабочие.