Утренний, розовый век. Россия-2024 (первая часть)

Она отшатнулась, притихла. Тогда и я перестал метать молнии:

— А за свои секреты не беспокойтесь. Я уверен в приятеле больше, чем в самом себе. Мы с ним… Ладно, это вам всё равно не объяснить.

От лица Элизабет медленно отливала кровь. Девушка приходила в себя, мне удалось сбить ее вспышку ярости. (Знала бы она, что я рассказал обо всем не только приятелю-генералу, но и своей старой любовнице!)

— Вам что-то угрожает? — спросила наконец Элизабет подчеркнуто деловым тоном, глядя мимо меня, на манер своего отца.

И несмотря на тревогу, высоковольтным током пробивавшую нервы, я с нелепым сожалением успел подумать, что немного наивная красота этой девушки, которой я любовался, больше в моих глазах не возродится. А впрочем, так было к лучшему. Нас ведь связывали чисто деловые отношения.

— Похоже, — сказал я, — кто-то хочет помешать мне добраться до разумников. Или, напротив, хочет проследить мой путь к ним.

— Отец может вам помочь?

— Насколько я понимаю, гонорар, который мне обещан, так и велик именно потому, что ваш батюшка включил в него плату за риск.

Элизабет помолчала, глядя в стену, покусывая в раздумье великолепно очерченные розовые губы. Потом, как бы очнувшись, решительно повторила свой прежний вопрос:

— Что я должна сделать?

Мой телефон был выключен, а в комнате Элизабет не было настенных часов. И я спросил:

— Который час?

Она взглянула на свой телефон:

— Четырнадцать двадцать шесть.

— Времени до появления моего приятеля должно хватить. Нам предстоит найти иголку в стоге сена, а перебрать весь стог по травинке за несколько часов может только квантовый компьютер.

— Что искать?

— Просейте открытую статистику минэкономики, налогового управления, банковского сообщества. Наплюйте на сведения по большим торговым корпорациям и супермаркетам, но прочешите мелкие и средние магазины по всей стране, добавьте для верности ателье, салоны, мастерские…

— Дайте мне признаки! — перебила Элизабет. — Конкретные признаки поиска! Фирмы разумников утаивают часть прибыли на содержание партии? Статистика нам этого не покажет.

— Утаивают все, даже те, кто спрятанное просто пропивают. Думаю, признаки будут таковы: разбросанные по нашим просторам и внешне самостоятельные фирмочки связаны между собой какими-то нитями, невидимыми простым глазом. Например, денежными переводами, помощью в становлении, чем-то еще в том же духе. Эти перекрестные связи оставят следы в финансовых документах, но никогда не привлекут внимание аналитиков. Тех, кто не знает, что искать.

— Не мало признаков? — усомнилась она.

— Повторяю, зацепиться можно только за противоречие: никаких формальных договоров, никаких явных, узаконенных отношений — и многолетняя, устойчивая скрытая паутина. Которую, благодаря квантовому компьютеру, тем не менее можно высветить. И должен быть еще один, очень характерный признак… Тут мои предположения опять основаны на психологии разумников, как я ее понимаю.

— Что вам это понимание подсказывает?

— У фирм, принадлежащих разумникам, будут специфические отношения с "крышами".

Элизабет слушала молча и внимательно.

— Вы, конечно, знаете, — пояснил я, — что бандитских "крыш", как в девяностые и даже в начале двухтысячных, давно нет. Сейчас всё цивилизовано, рэкет и вообще мафия законно встроены в бизнес.

— Знаю, — ответила она, — охранные агентства.

— Совершенно верно! Зачем бандитам скрываться, когда можно зарегистрироваться? Все сферы бизнеса между ними поделены, каждый предприниматель знает, с каким агентством должен заключить договор.

— А разумники?

— Они с бандитами не пойдут ни на какое сотрудничество, отобьются. При возникновении их фирм должны были происходить какие-то конфликты, однотипные в разных регионах. Следы посмотрите в открытых сводках МВД.

— Там отражено далеко не всё, — возразила Элизабет, — а в секретные полицейские архивы нам не попасть. Во всяком случае, законным путем.

— Упоминания о необычных происшествиях, наверняка, были и в местной прессе, она доступна всем. Если такие ситуации возникали вокруг тех заведений, которые отвечают остальным нашим критериям, это будет решающим свидетельством.

— Понятно, — сказала она. — А почему вы считаете, что период поиска должен быть многолетним?

— Да, надо просеять лет пятнадцать, если не больше. Думаю, разумники начали собираться с силами где-то в двухтысячных.

— Так давно?

— Именно тогда стало ясно, что ельцинский хаос сменился не развитием, а окостенением. Большой период тоже способствует точности отбора: случайные связи, возникающие между случайными партнерами, долго не держатся, их можно откинуть.

— Но чем дольше связи, тем больше вероятность их раскрытия, — сказала Элизабет. — Вы полагаете, разумники проявляют такое недомыслие в конспирации?

— Я полагаю, они выбирают из двух зол меньшее. Открытые, договорные связи между их заведениями легко могут быть обнаружены. Остается их прятать, надеясь, что у того, кто пойдет по следу, не хватит ума искать правильно.

— Как хватило у вас?

Я поклонился:

— Вы очень любезны.

Однако она еще сомневалась: