Утро морей

Теперь вот он поссорился с соседкой возле своего подъезда. Ему не понравилось, как она поставила коляску возле лавочки. Шурик все еще мог пройти к двери, но для этого ему пришлось бы сделать пару шагов в сторону. Это вынужденное промедление в долю секунды настолько его разозлило, что он без сомнений бросился на молодую женщину, едва успевшую положить в коляску ребенка.

Серьезно избить ее он не сумел — помешали другие соседи, да и Шурик стал слаб, как все замгаринщики. Но дело все равно получилось скандальное. Ему светил реальный срок, и тут к нему обратились с предложением: принять участие в испытании вакцины. Шурик согласился, потому что его заверили: испытания не продлятся дольше месяца. Месяц в элитной клинике и несколько лет за решеткой — есть же разница!

— Понятно, — уже сдержаннее произнес Макс. — Вы позволите нам поговорить наедине?

— Александру нельзя уезжать из клиники, — предупредил врач.

— Да я и не собираюсь его увозить, просто прогуляемся!

Это не было запрещено пациентам, он уже знал. За основным зданием вились узкие дорожки, терявшиеся среди сосен, елей и туй. Там можно было пройтись в хорошую погоду, подышать хвойным воздухом, забыть, где ты и ради его.

Но сейчас Максу было не до наслаждения природой, а Шурик, похоже, окончательно потерял к этому способность. Едва они покинули клинику, Макс спросил:

— Какого дьявола ты согласился?

— Так мне же и выбора не оставили, ты не слышал? Просто из-за того, что пару раз бабе дал по морде, чуть ли не пять лет лепили… А знаешь, почему? Потому что это была ваша, пастовская баба. Если бы это была женщина из наших, вы бы сделали вид, что так и надо!

— Не говори глупостей.

— Что, не нравится признавать собственное имперское мышление? — хмыкнул Шурик. — А оно есть, как бы вы ни закрывали на него глаза.

— Тебе не кажется, что ты играешь в слишком опасную игру? Ты здесь не на отдыхе, на тебе испытывают новую вакцину!

— И что? Она будет так же бездарна, как и все ваши квази-изобретения! Лучшие люди от вас ушли, пора это признать.

— То есть, тебе нормально испытывать на себе разработку худших? По твоей же версии.

— Мне сказали, что самый вероятный исход — устранение любого эффекта от замгарина. Самый желаемый — полное возвращение к прежней внешности.

— Ну и как тебе это?

— Никак.

Шурик смотрел на него в упор, насмешливо, спокойно. Тут до Макса наконец дошло: он не верил. Его кузен невозмутим, потому что и мысли не допускает, что вакцина может хоть как-то на него повлиять. Для него замгарин — это его личный бог. Мысль о том, что заветные таблетки вообще перестанут действовать, казалась Шурику кощунственной.

— Ты совсем дебил? — поразился Макс — Послушай же ты меня: тюрьма реально безопасней!

— Ты просто хочешь убрать меня с арены на несколько лет.

— С какой еще арены? Ты кем себя возомнил, гладиатором?

— Болтай, болтай. Если бы вы нас не боялись, вы бы не пытались нас запереть.

— Нет здесь никаких «вы» и «мы». Есть только ты и я, мы же братья, всегда ими были! Я тебе как брат говорю: откажись от испытаний, не нужно это!

— Знаешь, что на самом деле мне не нужно? Такой брат, как ты. Ты слишком много сделал — этими своими эфирами, разоблачениями. Добился легкой славы, продался? Предал свой народ?

— Какой еще народ, что ты несешь?

— Ах да, ты с народом никогда и не был…

— Шурик, вы — не народ! Вы просто группа людей, которая, среди прочих, входит в состав народа! Почему я должен нечто столь элементарное тебе объяснять?

— Потому что пытаешься меня переубедить. Только это ты зря. Я знаю правду. Уже невозможно закрыть глаза на то, что есть вы, а есть мы, так теперь и будет. И что это война — тоже уже очевидно.

— Слушай, ты стал большим провокатором, чем моя бывшая, — закатил глаза Макс.

— Что, занервничал?

— Ага, я ж не на замгарине!

— Ты не поэтому занервничал, — возразил Шурик. — Просто правда — она для тебя неприятная, вот ты и не хочешь иметь с ней дело.

— Да? И что же представляет собой правда? По твоей версии.

— Вы уже знаете, что проиграете, и вот это вас по-настоящему злит. Нас может быть меньше, но мы — здоровая часть народа. А вы — раковая опухоль. Вы пытаетесь уподобиться здоровой части организма, вы притворяетесь ею. Но знаешь, что? У вас все равно ничего не получится. Вы — бессмысленный сгусток клеток, истекающий кровью и гноем…

— Хватит! — не выдержал Макс. — У тебя вообще в башке как-то фиксируется, что ты о людях говоришь? О настоящих живых людях!

— Да нет, — презрительно улыбнулся Шурик. — Я говорю о тех, кто так и не смог стать настоящими людьми. Единственный верный способ вылечить опухоль — вырезать ее.

— Что, твои дружки с этим согласны? Все, кто торчит в «Белом свете», уже заточили ножи?

— Не все, конечно. Везде найдутся неженки, неспособные на решительные действия. Но ведь и лечение злокачественной опухоли — это тяжело. Мы от вас избавимся, даже через слезы полноценных людей. Только так мы снова сможем быть здоровы.