Утро не судное

Не очень впечатлительные перебирают варианты ответов на вопрос: к чему бы это – к счастью – несчастью, деньгам – нищете, победам – поражениям, здоровью – нездоровью? Вариативность не так широка, как кажется, и поиск им быстро наскучит. Останутся только два концентрированных до состояния мудрости выводов: это неспроста; это не к добру.

А те, которым всё до фени, спишут всё на непогоду и мешающую спокойно жить чертовщину.

Волчок вспыхнул и исчез, и вскоре ровные стороны треугольника размазались, и прореха стала заполняться серовато-голубыми мазками, которые увеличивались в размерах, уплотнялись и вскоре заштопали собой рваное небо. Волчёк называли здесь «флюрон», «люпсик», «чертовщин», а эффект чёрного треугольника «слепое окно», иногда – «слепое око». Антон, как бы примиряя стороны, столкнувшееся на терминологическое поприще, именовал сей феномен «оконо».

Это был пятый наблюдаемый случай. Его уже и не комментировали: слов не хватало, да и зачем?

Глава 21

На обратном пути за рулём сидел Женя. Он вёл машину аккуратно и на каждом участке, где требовалось торможение или ускорение, предупреждал: «Осторожно. Берегите себя, мой генерал!» Эдик сидел на заднем сиденье рядом с Валерием и одобрительно улыбался. Женя молчал минут десять, делая исключение только лишь для известных предупредительных фраз.

Генерал Эдик задумчиво смотрел в окно, иногда неестественно выворачивал шею и бросал тревожный взгляд на небо. «Вертушек нет, враг дремлет!» – победно заявил новоявленный руководитель, строго посмотрел на Валерия и не менее строго спросил:

– Что с бабкой полоумной?

Валерий растерялся, но быстро вспомнил, о чём речь. По всей видимости, уважаемый генерал имел в виду очередной инцидент в рамках дела о помилованных. Эпизод был таким же непонятным и нелепым, как и всё другие свидетельства. Пилигрим, считавший себя журналистом просвещённым, уже не в первый раз отметил про себя бесспорный позитив всей этой истории. Заключался он в том, что ничего не надо было преувеличивать и, так сказать, творчески наращивать. Описываемые события не нуждались в такого рода ухищрениях. Недавний разговор и бабушкой он записал на диктофон. В изложении пассаж выглядел сереньким и неправдоподобным. Но живая запись производила более яркое впечатление.

– Разрешите предоставить вашему вниманию аудио-свидетельство? – решительно обратился Пилигрим к генералу. Одобрительный кивок придал ему новые силы и без лишних предисловий достал из кармана диктофон и не без беспокойства нажал кнопку.

«… обыкновенный пушистый кот. Размер – чуть более среднего. Дымчатый, благородный такой… надменный, как начальник. Хвост – приличный, внушительный. Лежал на скамейке, что возле подъезда. Не соседский, нет – никогда такого не видела. Это я сначала подумала, что обыкновенный. А пригляделась… А у него уши длинные, как у кролика. Здоровые, особенно когда он их приподнимет, словно прислушивается. Но морду не приподнимает, так она у него на передних лапах и лежит. Только уши. Не скажу, что это меня уж сильно удивило, откровенно говорю. Сейчас столько всякой гадости понавезли – за деньжищи огромные, что уже ничем не удивишь. Сами знаете и крокодилы, и змеи, и ящерицы, что раньше только по телевизору показывали. Чем они их кормят, хотелось бы знать. Может, это порода такая – мне-то почём знать? Квартиры у нас в подъезде понакупали всякие, может, и кота такого с собой привезли. Сейчас мода пошла на котов ошейники надевать. Но этот – нет, без ошейника.

А вот когда собака подбежала, я испугалась. Собака огромная – дог. Ну, думаю, котику этому, на кролика похожему, и крышка. А он лежит себе как ни в чём ни бывало и на дога посматривает. Дог к нему рванулся, а потом затормозил, как машина, аж лапами по земле проехал. Затормозил и стал, как вкопанный. А кот как лежал, так и лежит. Дог долго стоял, несколько минут, наверное, а потом гавкнул. Неуверенно так. Собака большая, а волнуется что ли. А вот дальше…

Кот сел на скамейке, открыл – не знаю, как и сказать, – пасть, наверное, и зарычал, как лев. Как лев рычит в кино. В зоопарке я бывала, но что б так громко – не приходилось. И тут сердечко моё и замерло. Зарычал, и пасть его эта… Такая большая… огромная. А он, я уже сказала, крупный, но в пределах. А пасть… Не приходилось. Дог на мгновенье замер, а затем так рванул, ударился о мусорный бак, о бордюр споткнулся. А кот спрыгнул со скамейки и пошёл себе, медленно так… величаво. И тут я ещё раз отметила, точно: хвост большой и пушистый. Не кролик. Но пасть… Как зарычит…»

Далее шли бесполезные и не имеющие к расследованию комментарии, и Пилигрим не стал отнимать время у слушателей.

– Неплохая работа, – одобрил Эдик. – Чувствуется хватка, стиль, эксклюзивность и авторский акцент.

Неожиданно вмешался Женя: