«Уцелевший» и другие повести

И я тоже хочу на мокром подоконнике подставлять лицо косым струйкам; они будут стекать, как слезы, замирая на ресницах, путаясь в растрепанных волосах, предательски доберутся до шеи, а я поежусь и прижмусь к теплому тебе, хотя и ты будешь мокрый, потому что голый по пояс. Будешь мокрый, будешь взъерошенный, будешь глядеть зелеными глазами на желтые листья и смеяться без повода, потому что в октябре не нужен повод, чтобы смеяться. И опять ты заметишь, что глаз у меня все-таки тоже зеленый и косит, но ты привык, что я ведьма, да и я привыкла к тебе. А наша, с золотым ободком, одна на двоих кружка остынет, оставленная без внимания, ты скажешь «блядь» и принесешь еще; мы будем пить чай из одной, но твой все равно будет с сахаром, а мой – без. То-то дождь удивится, закапает в чашку: «Как же это? Почему?» Но мы его не прогоним, ведь правда?

А когда из-за угла высунет нос сизая зима, намертво накроет разметавшиеся бездомные листья, мы захлопнем окно, повернемся к нему спиной, ты – голой, а я – неодетой, позовем верный плед и заснем на октябрьском подоконнике до следующего раза.

With love from me,

Саша»

С Днем рожденья, Бирюк!

Рождественская оперетта для чтения в 4-х действиях с эпилогом

Действие 1

Акт 1

А надобно вам сказать, что ежели предстоит мне что в этот день важное или, скажем, интересное, то сплю я ночью плохо. Мой обычно цельный здоровый сон делится на самостийные периоды, после каждого я уже, в принципе, выспался. Просыпаясь после каждого такого маленького сончика обязательно со своим сюжетом, я почему-то помню о том, что мне предстоит на следующий день. Преподавательница по скорочтению Лариса (не помню ее отчество) говорила нам, что это оттого, что и во сне наш мозг работает. Во сне даже больше работает. Задачи там всякие решает. А наутро мы просыпаемся, и что-то уже решилось. Лариса (у меня такое ощущение, что Викторовна, рыжая) говорила, что иногда на ночь задает себе задачу (не из математики, ясное дело), а наутро уже знает, как ее решить. И я ей про это верил, потому что видел, как она читает. Смотрит немного невидяще на страницу и быстро переворачивает. Мы за ней проверяли – все помнит. Она тогда в мединституте нашем училась, на психологическом факультете, шестикурсница. А скорочтение я после первого уровня бросил – это вообще секта какая-то. И денег было жалко на второй уровень.

Спал я плохо, потому что на этот день у меня был день рождения, тридцать семь лет. Я, понятное дело, ничего такого не ждал, просто, как бы это сказать, запах в этом году какой-то особенный. Я сейчас объясню. Меня сейчас уже не особо радуют картинки: я уже все это видел, – а вот запахи опять что-то будят. Это еще прошлой весной началось. И это вот только последнее время так. Снег нормальный только неделю назад выпал (который пахнет – ну, такой, настоящий), и вот я стал ждать своего дня рождения.

Нос у меня с утра, как обычно, заложен. Я заметил, что когда я на ночь не пью – такое, правда, редко случается – он не заложен. Интересно, а с дорогого алкоголя нос закладывает? Я встаю, надеваю тапочки и иду в туалет. Член у меня стоит; он так оттопыривает трусы, что я как будто разрезаю линкором утреннюю темноту по пути в туалет. Вот умора – линкором!

УТРЕННЯЯ АРИЯ БИРЮКА

Вступает музыка. Бирюк в темноте подходит к ванной, открывает дверь и включает свет. Потом неожиданно разворачивается и, помогая себе руками, – так, что при падающем сзади свете виден только его энергичный силуэт, – начинает петь:

Меня зовут Бирюк,

Сегодня мне тридцать семь лет.

Купил себе на откаты подвал

И, в общем, живу без бед.

Быстрым движением снимает трусы, заскакивает в ванну и, резко включив душ и намыливаясь, продолжает петь, одновременно делая некие танцевальные движения и поглядывая вперед на зрителей:

Пускай все вокруг говорят про меня,

Что, мол, нету жены у него!

А я говорю: «Это сущий пустяк,

Мне хватает меня одного!»

Смывая с головы шампунь, пользуется тем, что закрыты глаза, поэтому поет как бы для себя:

Брюки сегодня я вновь не поглажу

И бриться, как прежде, мне лень,

Но чувствую я этим утречком зимним –

Настал замечательный день!

На заключительном слове арии резко выключает душ, и топнув в стекающую воду ногой и победоносно взглянув на зрителей, встает в театральную позу.

Акт 2

Простите, что сразу не представился. Меня зовут Роман Олегович Лукачев, сегодня, 28 декабря, мне исполняется тридцать семь лет. По гороскопу я козерог (хотя это уже лишнее). Сам я себя чаще зову Бирюк: так меня однажды назвала Зоя Павловна – тетя Зоя – лучшая мамина подруга, директор библиотеки.

– Э-э, Роман, каким ты бирюком вырос… – сказала она.

На самом деле, я тетю Зою очень люблю, и маман ее любит за ее прямолинейность всегда. Да просто с маман по-другому нельзя сойтись, она слабых людей презирает, а Зоя очень добрая, но скрывает это, как говорится, под маской грубости.