Увечный бог. Том 1

Может быть, так и нужно. Может быть, правильно, что именно мы поднимем твое знамя, Павший. Впоследствии историки напишут о нас, пряча свое невежество под маской знания. Они перевернут каждый валун, каждый могильный камень, тщась докопаться до наших мотивов. В поисках хоть чего-то похожего на амбиции.

Они сведут все это в Книгу Павших.

А потом начнут обсуждать ее смысл. Под маской знания – но, сказать по правде, что они будут знать? О каждом из нас? С такого расстояния, столь холодного, холодного расстояния – им потребуется щуриться.

Напрягать зрение.

Потому что мы крошечные, почти неразличимые.

Такие… крошечные.

С детьми он всегда чувствовал себя неловко. Решения, которые он так и не принял, будущее, от которого давно отказался. Глядя на них, он ощущал вину. Каждый раз, когда я отворачивался, это было вынужденное, но преступление. Каждый раз, когда мы отворачивались. Скворец, ты помнишь, как-то мы стояли на стене Паяцева Замка? Ласиин как раз только… вышла из тени. Там был мальчик, сын какого-то купца. Храбрый. И ты ему, Скворец, что-то сказал. Посоветовал. В чем заключался тот совет? Я уже не помню. И вообще не знаю, отчего мне сейчас все это вспоминается.

Из колонны смотрели матери – взгляды их были прикованы к детям, их юным наследникам, и, будь это только возможно, вцепились бы в них, что когти. Но в строю зияют пустые места, и дети постепенно придвигаются к ним поближе, чтобы заполнить потерю. А матери говорят себе, что достаточно и этого, должно быть достаточно.

Вот и я говорю тебе сейчас, Павший, что бы нам ни удалось совершить, этого должно быть достаточно. Мы заставим эту книгу завершиться, тем или иным способом.

И еще одно. Я это понял только сегодня, когда случайно кинул взгляд и увидел, как она стоит, готовая отдать приказ к выступлению. С самого начала мы жили историей своего адъюнкта. Сперва, еще в Даруджистане, это была Лорн. Теперь – Тавор Паран.

Адъюнкт никогда не стоит в центре. Но в стороне. Всегда. Эта истина заключена в самом ее титуле – от которого она никогда не откажется. И что все это значит? А вот что, Павший: она сделает все, что нужно, но твоя жизнь – не в ее руках.

Теперь я это понимаю.

Твоя жизнь, Павший, в руках убийцы малазанских морпехов и тяжей.

Твоя жизнь в моих руках.

И уже скоро адъюнкт отправит нас нашим собственным путем.

Историки напишут в Малазанской Книге Павших о наших страданиях и будут говорить о них как о страданиях тех, кто служил Увечному богу. Будто бы… в этом есть некая логика. Наш кажущийся фанатизм заставит их забыть о том, кем мы были, и думать лишь про то, что мы свершили. Или не смогли свершить.

Тем самым они на хрен упустят из виду самое главное.