И конечно же, не подозревали, что за вой раздается сейчас у нее в голове, какие отчаянные крики, как отрава беспомощности проникает во все потаенные закоулки души. Нет, об этом они ничего не знали.
Она увидела брата – тот, жестикулируя, отдавал приказы.
Потом повернулся и на расстоянии встретился с ней взглядом.
Ей нужно поднять сейчас руку? Засвидетельствовать его достижение? Его первую победу? Может быть, извлечь из ножен меч и воздеть высоко над головой? Чтобы он ответил тем же?
– Арас, доложи королеве Друкорлат о происходящем. Атака отбита с приемлемыми потерями. Мы ожидаем следующей.
Юная девушка поклонилась и кинулась в сторону леса.
Когда Сумрак вернулась взглядом к прибрежной полосе, брата нигде не было видно.
Теперь это была своего рода дорога. Напитавшись кровью, белая пыль превратилась в красно-коричневую полосу грязи, протянувшуюся прямиком от Венчальных Врат Саранаса и до самой Бреши. Апарал Форж, содрогаясь, смотрел, как телеги с ранеными подтягиваются все ближе. Легионы, собравшиеся по обе стороны от оставленного посередине узкого прохода, готовились сейчас к настоящему наступлению. Головы поворачивались, провожая взглядами тянущиеся мимо остатки Утраченной Надежды.
Что ж, разве этого доказательства недостаточно? Харканас снова обитаем. Туда вернулись жуткие шайхи, или же кто-то мало им уступающий, и готовы оборонять брешь. Безумие, сплошное безумие. Подняв глаза вверх, он увидел, что четверо из Тринадцати остаются в прежнем обличье и их огромные крылья блистают золотом в потоках неиссякающего света. Он понял, что драконья кровь в конце концов взяла над ними верх, что отныне они навеки поддались Хаосу. Среди них – Ипарт Эрул, некогда приходившийся ему другом.
– Сын Света, – прошептал он, – остерегайся избранных тобой, ибо кровь элейнтов поднимается, готовая поглотить все то, чем мы были.
Дверь у него за спиной распахнулась, с треском ударившись о каменную стену. Апарал вздрогнул, но не обернулся.
– Если ты только видел, брат…
– Я все видел, Сын Света.
Кадагар Фант выругался и вдруг оказался рядом с Апаралом, положил руки на алебастровый выступ зубчатой стены.
– В последней попытке – мы почти прорвались. Видишь, мои дети все еще в воздухе. А где остальные?
– Владыка, Грива Хаоса их страшит. Если поддаваться ей слишком долго… Сын Света, ты можешь утратить над ними контроль…
– Когда я в том же обличье, они прекрасно осознают мое могущество, мою власть. Что еще требуется, чтобы склонить их перед моей волей? Неужели ты полагаешь, что я не понимаю природы элейнтов?
– Но риск, владыка…
– Он пугает тебя, брат, верно?
– Я опасаюсь, владыка, что мы можем утратить контроль над собственным народом, и вовсе не оттого, что окажемся слабыми вождями, неспособными указать им цель. Ипарт Эрул и его сестры больше не возвращаются в прежнюю форму. Кровь элейнтов поглотила их, лишила рассудка. Когда они перестанут быть тисте лиосанами, сколько потребуется времени, чтобы наши цели утратили для них смысл? Как скоро они обзаведутся собственными амбициями?
Кадагар Фант помолчал. Потом наклонился поверх стены и посмотрел вниз.
– Прошло уже немало времени, – произнес он задумчиво, – с той поры, когда на Белую Стену возвели последнего из предателей. Как ты полагаешь, брат, не сделался ли мой народ забывчив? Может, пришла пора им напомнить?
Апарал Форж поразмыслил над этими словами.
– Как сочтете нужным, владыка. – Он так и не оторвал взгляда от колонны, медленно ползущей к Венчальным Воротам.
– Что-то новое, – заметил Сын Света.
– Владыка?
– Я не слышу страха в твоем ответе, брат.
– Я остаюсь вашим верным слугой, владыка.
– И, как я сейчас вижу, настолько верным, что готов рискнуть жизнью ради того, чтобы высказать, что у тебя на душе.
– Возможно. –
Голос Кадагара был столь тихим, что Апаралу едва удалось разобрать слова.
– Ты настолько важная персона, брат?
– Теперь – да, владыка.
– Почему?
– Потому что я, владыка, – последний из вашего народа, к кому вы еще прислушиваетесь. Что вы видите, глядя вниз с этой проклятой стены? Храбрых воинов, осмелившихся с вами не согласиться. Гниющие останки нашего жречества…