Увечный бог. Том 1

Может, тут он и прав – она все создала сама. И все же… Внутри нее самой не было никакого конфликта, не назревало неизбежной бури. Она избрала сторону Тавор Паран. Вместе они прошли полмира. И, в чем Кругава была уверена, так и остались бы рядом до самого конца, две женщины против моря бушующего огня. В такие моменты победа или поражение ничего не значат. Триумф уже в самой позе. В брошенном вызове. Поскольку в этом и заключается сама жизнь. Человек и природа, в такие моменты мы единое целое. Противоречие, Танакалиан? Отнюдь нет. Я покажу тебе этот последний дар. Человек и природа – одно и то же. Я показала бы эту истину и богам-волкам. Понравилась бы она им или нет.

А это твое противоречие, Кованый щит, растаяло бы, словно облачко дыма.

Чего я искала в нашей вере? Того, чтобы разрешить невозможный кризис, который являет собой наше поклонение Природе, поклонение тому, что мы оставили позади и к чему никогда не вернемся. Я искала примирения. Принятия жестокого противоречия нашей человеческой жизни.

Однако адъюнкт ее отвергла. Согласно старинной изморской поговорке, для торговца ножами рай – это полная женщин комната. «Будет предательство». Ну еще бы. Предательство. Столь внезапное, столь болезненное, что Тавор с тем же успехом могла перерезать Кругаве глотку и смотреть, как та истекает кровью посреди командного шатра.

И вот Смертного меча больше нет.

Противоречие. Ты, Кованый щит, принимаешь в свои объятия лишь достойных? В таком случае это, сэр, не объятия. Это награда. И если ты станешь обонять лишь ароматы добродетельных душ, то где возьмешь силы, чтобы одолеть изъяны собственной души? Кованый щит Танакалиан, впереди у тебя трудные времена.

Она сидела в одиночестве, опустив голову и поплотней закутавшись в меховой плащ. Оружие лежит рядом, стреноженная лошадь за спиной. Ран’Турвиан, старый друг, ты здесь? Ты отверг его объятия. Твоя душа вольна бродить, где захочет. Шел ли ты со мной рядом? Мог ли не слышать моих молитв?

Меня предали, а потом – предали еще раз. Будь я жестока, сказала бы, что первым из трех предательств была твоя несвоевременная кончина. Вокруг себя я вижу лишь… противоречия. Ты был Дестриантом. Твоими устами говорили наши боги. Теперь боги ничего не говорят, поскольку ты умолк. Серыми шлемами предводительствует Кованый щит, сам себя избравший единственным судией праведности. Я же присягнула адъюнкту Тавор Паран лишь для того, чтобы она отослала меня прочь.

Ничто не таково, каким кажется…

У нее перехватило дыхание. Лед на поверхности озера представляется твердым, и по нему можно очень быстро скользить. Но лед тонок, в этом заключается опасность, цена, которую платишь за беззаботность. Разве не следовало мне спросить, в чем преступность противоречия?

Кругава встала и повернулась к Стеклянной пустыне.

– Адъюнкт Тавор, – прошептала она, – не чересчур ли уверенно я скольжу по льду? Если мои собственные противоречия меня не беспокоят, почему в ваших я решила видеть преступление? Предательство?

Вождь гилков – это не он ли утверждал, что Тавор поддалась отчаянию? Что она предвидит неудачу? И хочет избавить нас от того, чтобы стать свидетелями той неудачи?