Увечный бог. Том 2

– Почему вы решили, адъюнкт, что у меня найдутся ответы на эти вопросы?

– Потому что и вас она никогда не покидала. Ей было нужно, чтобы остался в живых хотя бы один из верующих в нее, и она по неизвестной мне причине избрала вас.

Ему снова захотелось сесть. Куда угодно. Пусть даже на пол.

– Адъюнкт, как гласит пословица, червяк в луже эля сперва хмелеет, потом тонет. Я размышлял на эту тему и, признаться, начал подозревать, что годится любая лужа, что хмель тут совершенно ни при чем. Эти бедолаги где угодно утонут. И однако, как ни странно, если луж нет, червяки наружу не выползают.

– За спиной мы оставили новое озеро, жрец. И никто в нем не утонул, даже вы.

– Теперь это просто обычные дети.

– Я знаю.

Банашар вздохнул, потом кивнул в сторону меча.

– Она будет его защищать, адъюнкт.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание, а потом…

– Но это может ее убить.

Он кивнул, не доверяя собственному голосу.

– Вы уверены, Полудрек?

– Полу… Нижние боги, адъюнкт, вы и в теологии тоже сведущи? Вот Тайшренн, тот действительно…

– Вы, Банашар, последний оставшийся в живых жрец Осеннего Червя, так что и титул – ваш.

– Хорошо, но где в таком случае мои расшитые золотом одеяния и сверкающие перстни?

За спиной у них в палатку вошел адъютант, кашлянул и отрапортовал:

– Адъюнкт, три лошади оседланы и ждут снаружи.

– Спасибо.

Банашара вдруг обдало холодом, руки застыли и оцепенели, словно он опустил их в ведро с ледяной водой.

– Адъюнкт… мы даже не знаем, удастся ли освободить сердце. Если вы…

– Они справятся, Полудрек. Ваша собственная богиня явно уверена…

– Нет!

Она осеклась и замолчала.

– Все куда проще, адъюнкт, – продолжил Банашар, и во рту его от слов оставался привкус золы. – Д’рек безразлично, воссоединится Увечный бог или нет; будь он хоть лишившимся рассудка идиотом, хоть выпотрошенной тушей с дырой в груди, ей неважно. Что бы именно вам ни досталось, она хочет от этого избавиться.

– Значит… – Ее глаза сузились.

– Верно. Прислушайтесь к последнему Полудреку, уж он-то способен понять, что его богиня утратила свою веру.

– Они не сдадутся, – прошептала Тавор, снова впившись глазами в меч.

– А если их предадут изморцы? Что тогда?

Она затрясла головой.

– Вы не понимаете!

– Адъюнкт, все наши предполагаемые союзники – достаточно ли они сильны? Целеустремленны? Упрямы? Когда начнут падать тела, когда хлынет кровь – услышьте меня, Тавор! – мы должны будем соотносить свои поступки – все, что мы здесь делаем, – с вероятностью того, что их постигнет неудача.

– Я не стану.

– Думаете, я не отношусь с должным уважением к принцу Брису или королеве Абрастал? Но, адъюнкт, им предстоит нанести удар там, где Акраст Корвалейн наиболее силен! Где находятся самые могущественные форкрул ассейлы – неужели вам ни разу не приходило в голову, что ваши союзники могут не справиться?

Она снова затрясла головой, и Банашар почувствовал, что внутри него закипает гнев – так и будете, как ребенок, зажимать ладошками уши, раз вам не нравится, что я говорю?

– Вы не понимаете, Полудрек. И богиня ваша, похоже, тоже.

– Тогда сами скажите мне! Объясните! Откуда у вас такая уверенность, Худа ради?

– К’чейн…

– Адъюнкт, для треклятых ящериц это последний шанс! И не важно, кто по-нашему ими командует – все равно это Матрона. Она обязана командовать. Если она увидит, что гибнет слишком много ее потомства, она прикажет отступать. Ей придется! Речь о выживании расы!

– Ими, Банашар, командуют Геслер с Ураганом.

– Нижние боги! Сколько у вас этой веры в способности парочки разжалованных морпехов?

Она твердо взглянула ему в глаза.

– Столько, сколько мне нужно. Надеюсь, свою потребность в сомнениях вы удовлетворили. Нам пора двигаться.

Он задержал на ней взгляд и вдруг почувствовал, что напряжение уходит. Даже сумел криво улыбнуться.

– Я, адъюнкт, Полудрек Осеннего Червя. Возможно, она слышит вас моими ушами. Возможно, в конце концов мы сумеем преподать Д’рек урок истинной веры.

– Неплохо бы, – отрезала она, берясь за меч.

Они вышли наружу.

Там их ждали три лошади, два седла оставались пустыми. Сгорбленная фигура в третьем… Банашар поднял взгляд и приветственно кивнул.

– Капитан.

– Жрец, – откликнулся Скрипач.

Они с адъюнктом взобрались в седла – тощие животные под ними беспокойно шевельнулись, – и все трое сразу же поскакали прочь. Из малазанского лагеря на поросшую травой равнину.

Где двинулись к северо-западу.

В пути почти никто не разговаривал. Они ехали в ночной темноте, переходя с рыси на шаг и обратно. Западный горизонт время от времени озаряли молнии, бледные с кровавым оттенком, но выше их ночным небом безраздельно владели Нефритовые путники, достаточно яркие, чтобы затмить звезды, так что трава на равнине приобрела оттенок свежей зелени, которому с рассветом предстоит оказаться фальшивым. Местность уже много лет не знала дождей, травинки разлетались из-под копыт, словно срезанные косой.