Увертюра (СИ)

— Это учения философа из Цетрус-Фока, Пилитанна Агвейского. Ныне его труды популярны в аристократичных кругах Дауэрта, в основном потому, что высокие чины прикрывают ими свои прошлые деяния, забывая об одной важной детали: под «деяниями» Пилитанн подразумевал не только действие напоказ, но душу человека в целом. То бишь, однажды сделав злое дело, доброе существо не станет злым, и наоборот. Так что неудивительно, что ты мог слышать слова, подобные моим — о них сейчас твердит всякий, кому не лень.

— И на все-то у тебя есть ответ, девочка, — покачал головой Хьюго, окончательно поняв значение ее слов. Получается, она не считала его так званным «злым существом», а значит, спокойно относится к тому, каков он есть — здесь и сейчас. — Не завидую я твоему будущему жениху, — шутливо сказал он, хотя пальцы его незаметно дрогнули.

— С чего ты решил, что я намерена вступать в брак? — удивленно улыбнулась она.

— А ты не желаешь? — вновь удивился он, хотя уже много раз обещал себе перестать это делать.

— Я не особо верю в брак как таковой, — сказала Биара. — Если двое любят друг друга, то каков смысл им заключать некое соглашение или обет перед очередным божеством? Можно подумать, этот «уговор» убережет их от потери интереса друг к другу.

— Я уж думал, тебе попросту претит мысль провести с кем-то всю жизнь бок-о-бок, — произнес он, пытаясь спрятать улыбку.

— Ну, смотря с кем именно, — призадумалась она. — Не скажу, чтоб я раньше проводила много времени один на один с мужчиной. До этого странствия, разумеется.

— И каковы впечатления? — спросил он, отбрасывая неисправный лук в сторону.

— От странствия один на один с тобой? — уточнила Биара. — Дай-ка подумать… Я бы сказала, что… вполне сносно.

— Вполне сносно? — поднял он на нее ошеломленный взгляд.

— Ну согласись, ты не самый простой и дружелюбный попутчик, — хитро усмехнулась Биара. — Однако я и не говорю, что это плохо!

— Глупая маленькая травница, — тихо произнес Хьюго, покачивая головой.

* * *

На следующий день они наконец вышли из вездесущего леса и зашагали вдоль волнистых желто-зеленых степей. Ветер заметно усилился, знаменуя их приближение к Драконьему Хребту — цепи гор, разделяющие материк Дауэрта надвое: на земли, где в основном правило Королевство, и древний лес светлых эльфов, Нивнель-аб-Торук. Также в этих горах проживал гордый народ гномов. Еще один прохладный порыв ветра, от которого более не защищали лохматые деревья, взъерошил волосы Биары. Она поправила на плечах горжетку из сыромятной кожи, радуясь, что Хьюго продумал все наперед и подсказал ей взять что-то более утепляющее, даже не взирая на теплый сезон — в преддверии гор погода, пускай даже в пору Яркого Солнца, была на порядок прохладней — в том числе из-за сильных ветров. Она незаметно взглянула своего провожатого, ступающего неподалеку. Ему, казалось, прохлада была нипочем, так как он вполне свободно вышагивал в рубашке и надетом поверх кожаном жилете — даже не ежась. Лицо ее непреднамеренно озарила благодарная улыбка.

Сколь бы временами резким или раздраженным он не был, Биара понимала, что не в силах перестать улыбаться каждый раз, как видит Хьюго. Ей нравилось то, как просто можно всю его раздражительность обезоружить одной прямой фразой или даже шуткой. Тогда, на мгновение, им овладевала растерянность, вслед за чем наемник оттаивал и превращался в невероятно любопытного собеседника. Биару забавляли его откровенные вопросы и та легкая неуверенность, что их сопровождала. Пока ей было сложно разгадать, что именно Хьюго думал о ней; судить о тех кратких проблесках его истинных чувств было почти что невозможным, потому как стоило отдать должное — наемник прелестно справлялся с самодисциплиной и крайне редко терял контроль над своими эмоциями. Тем не менее, некоторые вещи ему не удавалось от нее скрыть: к примеру, вчерашним вечером, когда она спросила о роде его деятельности. Биара видела, как он неуверенно себя ощущал, говоря ей правду — не оттого ли, что переживал за то, как она к ней отнесется? С каких это пор суровому наемнику может быть дело до того, что другие думают о его работе? Биара не соврала, сказав ему о том, что не удивлена ответом — она и впрямь ожидала чего-то подобного… как и не приукрасила, что даже зная правду, не могла заставить себя хуже к нему относиться.