Увиденное и услышанное [litres]

– Конечно. Спасибо, что зашли.

Такая поверхностность не шла ему. И все же она ухватилась за это.

– Как вам в новом доме?

– Я говорил, она думает, там живет привидение.

– Значит, слухи не врут?

– Какие слухи?

– Ничего. – Она улыбнулась. – Шучу. Вы же не верите в привидения?

Он внимательно присмотрелся к ней, разглядывая ее тело, будто мраморную статую. Она вспыхнула. Он подался ближе, словно принюхиваясь, и ее охватил внезапный ужас, что он собирается ее поцеловать, но он разбил чары, открыв дверь.

– Спокойной ночи, Джастин.

– Спокойной ночи.

Они выехали на длинное шоссе и поехали в разные стороны, возвращаясь в свои отдельные жизни.

Она ехала домой, озадаченная. А если бы он поцеловал ее? Он явно намекал на возможность подобного, но намеренно ее не реализовал. Пассивно-агрессивный жест, который достиг двух целей: дал ей понять, что хочет спать с ней, и одновременно допустил, что его предполагаемые устремления ею же и выдуманы. Не поцеловав ее несмотря на свое очевидное желание сделать это, он продемонстрировал другое: что проявления желания легко неверно понять. Более того, эти несколько дюймов уберегли его от самообвинений на случай, если бы она отказала.

Все зависело от нее, поняла она. Он выразил это с болезненной ясностью.

Брэм сидел на кухне за столом и ел мороженое из миски, когда она зашла.

– Как у тебя щеки раскраснелись, – сказал он.

– Холодно. – Она поцеловала его, он усадил ее к себе на колени и обнял.

– Ты так поздно. Я скучал.

– Мы с Джорджем выпили, – сказала она.

– Что, было весело?

– Он странный. – Она рассказала, что случилось. – Ощущение, будто меня изнасиловали.

– Да уж, странный тип, – согласился Брэм. – Мне всегда так казалось.

Они легли в постель, но она не могла уснуть. Она пошла на кухню и приготовила себе чаю. Джордж расстроил ее больше, чем казалось сначала. Так вот держать ее за руки – ведь это могло быть нападение, попытка устрашить? Даже угроза?

* * *

На другое утро она наткнулась в городе на жену и дочку Клэра. Кэтрин была в темных очках, нос пошел красными пятнами.

– Простыла вот, – сказала она. – Хотим купить тыкву.

– Я сама выберу, – сказала Фрэнни.

– Мы собираемся сделать фонарь, да?

Она кивнула, и Кэтрин притянула ее к себе на колени.

– Идете сегодня к Флойду? – спросила Джастин.

Она будто вытащила пустой билет.

– У него будут отмечать Хэллоуин.

– О, не думаю, что я смогу так срочно найти няню, особенно на Хэллоуин. Джордж ничего не говорил об этом.

За темными стеклами были видны глаза Кэтрин.

– Ну, думаю, что и мы не идем. Брэм не выносит факультетские мероприятия.

– Мама, я хочу тыкву.

– Нам… пора идти. – Она ссадила Фрэнни и взяла ее за руку, вокруг них летали мертвые листья. – Боже, какой ветер! – Она надела дочке капюшон и застегнула пуговицу под подбородком. – Вот так. Лучше?

– Капюшон – это замечательно, да? – подмигнула Джастин.

Ребенок посмотрел на нее, потом на мать, у нее текло из носа.

– Ну, – сказала Кэтрин, – мы пошли. Увидимся.

– Да. Надеюсь, скоро.

2

Коул в тот вечер ждал Патрисию, и, когда она вышла, толкнув тяжелые зеленые двери школы Св. Антония, он сразу заметил розовый кардиган – и маленькую дырочку, явно проеденную молью. Ошибки быть не могло.

– Отличный свитер, – сказал он, протягивая руку, чтобы потрогать.

Патрисия улыбнулась и порозовела.

– Просто вот купила на распродаже. Он был в самом низу кучи, я увидела, как розовый рукав торчит. Правда, миленький?

Он не стал говорить ей, что кофта раньше принадлежала его матери, но решил, что это знак.

Он проводил ее домой, в узкое строение с крашеными полами. Ее мать как раз собиралась на работу. Она была в белой форме медсестры и больничных туфлях. Коул увидел на заднем крыльце отца – тот сидел в кресле с газетой и курил сигару. Они поднялись в ее комнату и играли в карты, сидя на полу. Она выиграла несколько партий, потом учила его вязать, показывала, как держать спицы и пряжу. Она была совсем рядом. Он чувствовал, что ее кожа пахнет сладким печеньем.

Позже он увидел ее на Хэллоуин, у пожарной станции. В их городке Хэллоуин отмечали широко, во всех домах на главной улице в окнах горели свечи, а на деревьях для пущей жути висели привидения и скелеты. Впрочем, особо стараться не было нужды – домам по большей части было не по одному веку, и жути хватало даже без украшений. В пожарке устроили вечеринку с пончиками и сидром, и все хвалились костюмами. Коул оделся Люком Скайуокером, Юджин – Йодой. Он думал, что костюмы их удались на славу, но приз им не достался. Они наткнулись на Патрисию с подругами. Она была сильно накрашена, на высоких каблуках, в коротком платье и явно что-то подложила в лифчик. На талии виднелась полоска голой кожи.

– Кто ты? – спросил он.

– А сам не понял?

Он помотал головой, и ее друзья засмеялись.

– Я проститутка, дурачок. Поцелуй меня.

3