Увлеки меня в сумерки (ЛП)

— Я честная. И тебе бы не помешала стрижка.

— Я никогда не позволю никому прикасаться к моим волосам.

— Как хорошо, что ты не должен. Но с тобой я разберусь позже.

Она обернулась, уставившись темными глазами на Фелицию.

— Ты, пойдем со мной. К вечеру ты будешь выглядеть самым потрясающим существом, которое когда-либо видел человек.

— Я…я действительно не…

— По-моему, — Саймон пересек комнату и взял ее руку в свою, — она уже такое существо.

Амелия резко уставилась на него.

— Продолжай в том же духе, и ты заставишь меня бесстыдно сплетничать о тебе.

Он засмеялся.

— Как будто я могу остановить тебя.

Амелия грустно улыбнулась и взяла Фелицию за руку. Затащив ее обратно в ванную комнату, парикмахер набросилась на ее волосы с расческой и ножницами.

Спустя несколько мгновений в комнату вошла другая женщина, и начала делать Фелиции педикюр под строгим руководством Амелии. После полировки ее пяток и отрезания кутикулы в пределах дюйма, помощница у ее ног начала заниматься ее ногтями. Все это время Амелия продолжала доставать предметы из своей сумки. Маска, затем другая маска — все относилось к ее волосам, наряду с большим количеством разговоров и проклятий.

Спустя два часа Фелиция беспокойно переместилась к туалетному столику и закричала из-под фена.

— Почти закончила?

Амелия фыркнула.

— Мы еще даже не начали делать макияж.

Великолепно. Какого черта Саймон делал, пока Амелия и ее подруга играли во Франкенштейна?

Она слышала, как люди входили и выходили. Сотрудник отеля убрал посуду, появился камердинер Саймона с одеждой. Саймон и третий человек, которого Фелиция не могла опознать, обсуждали что-то тихим тоном. Мужчина пробыл почти час. Что, черт возьми, это было?

— Не отвлечена, — упрекнула Амелия.

— Я не привыкла так ухаживать за собой.

Женщина щипнула брови, и Фелиция вздрогнула.

— Ауч!

— Это видно.

Казалось, вечность спустя Амелия, наконец, наложила последний слой губной помады на ее губы и отступила, чтобы изучить результаты работы. Она подарила Фелиции радостную улыбку.

— Красавица. Сегодня ты вскружишь всем головы. Я бы сказала, что Харстгров втрескается по уши, но, осмелюсь сказать, он уже влюблен. Смотри.

На подкашивающихся ногах Фелиция стояла и смотрела на себя в зеркало, яростно моргая. Она почти не узнала себя. Ее естественно волнистые волосы были распушены в блестящие, локоны, которые подчеркивали их естественные блики. Ее глаза, обрамленные мягким коричневым, никогда не выглядели более синими и экзотическими, в то время как скулы были ярко выражены. Все ее лицо светилось. Амелия накрасила губы ярко-коралловым, и они выглядели не как иначе, как надутыми.

— О, мой бог… вау!

Амелия начала очищать инструменты своего ремесла.

— Моя работа завершена. Твое платье и все, что нужно надеть, висит в шкафу.

Фелиция пробралась в соседнее помещение и включила свет. Она задохнулась от потока золотого шелка, ниспадающего с вешалки и падающего на пол.

— Это великолепно!

— Цвет идеально подходит для тебя. Туфли стоят в углу. У Харстгрова твои драгоценности на вечер. До свидания, дорогая.

— До свидания. Ты гений.

— Пожалуйста.

С этим женщина и ее помощница ушли. Фелиция посмотрела на себя в зеркало, и ее уверенность возросла. Такая женщина, как она, может привлечь такого мужчину, как Саймон.

Возможно, но это не сделает ее неуязвимой к возможности разбитого сердца.

Когда она потянулась к платью, ее улыбка исчезла.

Спустя несколько мгновений обдумывания тревожных мыслей Фелиция обвязала пояс вокруг талии. Удивительно. Все идеально подходило. Легкое, в греческом стиле, с изюминкой в стиле Кэтрин Хепберн, шелковое платье облегало грудь и сужалось на талии, подчеркнутое широкой полосой шелка, а затем спадало, на ноги. Она шагнула в черные босоножки, которые были явно дорогими и ощущались подобно облаку.

Мгновение спустя Саймон постучал в дверь.

— Готова? Мы за моду с опозданием.

Она открыла дверь. Он произвел на нее впечатление своей свежей стрижкой и облегающим смокингом. Обходительный и спокойный. Смертоносный для ее сердца.

Когда он перевел на нее глаза, у него отвисла челюсть.

— Ошеломляющая.

У него перехватило дыхание.

— Я всегда знал, что ты красивая, но сегодня… ты такая сексуальная, Солнышко.

Жаль, что мы не можем остаться.

— Великолепная идея!

Он с сожалением покачал головой.

— Хорошая попытка. Все это является частью плана.

Фелиция подавила ругательство.

— Куда мы направляемся? И сколько людей увидят наши фотографии к нашему приезду?

— Это благотворительный ужин, и, вероятно, уже видели все. Просто улыбайся. Я обещаю, что позабочусь об остальном.

Он взял ее руку в свою.

В спальне он вручил ей тонкое черное шерстяное пальто. Вокруг ее шеи надел великолепный ряд огромных блестящих черных и золотых сфер, украшенных алмазными ронделями. Он приложил точно такие же к ее ушам.

— Они просто великолепны! — ахнула она. — Это жемчуг?

Он кивнул головой.

— Черный и золотой, таитянский.

— Они идеальны, — вздохнула она, перебирая их в зеркале.

— Тогда они подходят тебе.

Такая чрезмерная лесть, но когда он говорил эти слова, его искренность не была ошибкой. Ее сердце оттаяло еще немного.