Увлеки меня в сумерки (ЛП)

Фелиция отшатнулась. Он выплевывал слова с презрением, он огрызался. Это была не забота, а обида. Она едва знала, что сказать.

— Это не твое собачье дело, — настаивал Саймон. — Никогда больше не говори о ней в таком тоне. Она боится собственных чувств, и она вложила шесть лет в доверие к тебе. После смерти Дейдры было нелегко делиться любой частью себя. Я знаю, что ты это знаешь. Если ты действительно заботишься о ней, то зачем собираешься унизить ее на публике?

Слова Саймона растопили все внутри нее. Она крепче сжала его руку.

Предательство исказило лицо Мейсона, но он покачал головой.

— Нет, я не собираюсь унижать Фелицию. Но у меня есть способность и власть заставить тебя пожалеть, что перешел мне дорогу.

Мейсон повернулся к двери и жестом показал на кого-то. Несколько мгновений спустя двое мужчин в высоких темно-синих шлемах целеустремленно подошли к ним. У Фелиции сжался желудок. Столичная полиция.

Тот, что слева, со значком командира, остановился перед Саймоном.

— Саймон Нортем, герцог Харстгров?

— Да.

Он замер.

Сержант, стоящий рядом с ним, выхватил наручники и ударил ими по одному из запястий Саймона.

— Вы арестованы за похищение и изнасилование Фелиции Саффорд.

Глава 15

Фелиция ахнула, когда офицеры заломили руки Саймона за спину и надели наручники. Вокруг нее загудела толпа, удивление и злобный интерес прокатились по комнате.

Изнасилование?

— Ты не можешь этого сделать! — запротестовала она Мейсону.

Но он мог. Как прокурор и адвокат, готовящий обвинения, у него была свобода действий, которой не имел среднестатистический гражданин. Он мог говорить все, что угодно, по крайней мере, пока кто-нибудь не заговорил с ней и не посмотрел таблоидные фотографии. Тогда любой дурак узнает правду. Верно?

Или Мейсон мог перевернуть процесс Саймона вверх дном, заставив его доказать свою невиновность? Опасения охватили ее сердце.

— У нас есть ордер на его арест, — отметил сержант.

— Мы можем сделать это в другом месте? — прошипел Саймон. — Это благотворительный ужин. Нет необходимости мешать людям зарабатывать деньги.

Сержант тяжелым взглядом пригвоздил Саймона.

— Вы признаете свою вину?

— Я отказываюсь транслировать юридическую прачечную перед аудиторией.

— Подождите! — потребовала Фелиция.

Они должны были понять, что все это неправильно.

— Меня зовут Фелиция Саффорд.

Командир повернулся к ней.

— С вами все в порядке? Вам нужна медицинская помощь?

Медицинская помощь? Они действительно верили, что на нее напали?

— Нет, разумеется, нет. Я в порядке.

Пожилой мужчина ласково взглянул на нее.

— Тогда мы хотим, чтобы вы пошли с нами и рассказали, что случилось. Мы больше никому не позволим причинить вам боль.

Он сердито взглянул на Саймона.

— Идемте.

Боже, все происходит так быстро. Если они заберут Саймона, ее защита уйдет с ним, да, но она больше беспокоилась о нем самом. Она заботилась о нем слишком сильно, чтобы позволить кому-то забрать его у нее. Она сглотнула, понимая всю чудовищность своих чувств к нему. Они подкрались к ней и переполнили. Он ворвался в ее душу, сделав себя почти столь же необходимым ей, как воздух.

Она любила его. Боже Мой. Как это могло произойти?

Полицейские толкали Саймона сквозь ошеломленную толпу, через дверь перед отелем, мимо папарацци. Тревога, недоверие и страх пронеслись через Фелицию, пока она бежала за ними через шквал вопросов и вспышек. Мейсон гнался за ней с криком. Но она не замедлила темп. Ей нужно вытащить Саймона из этой передряги.

Когда полицейский двинулся, чтобы посадить Герцога в машину, и отказался впускать ее, она схватила сержанта за руку.

— Стойте! Вы совершаете ошибку!

Он бросил любопытный взгляд, переводя глаза с нее на Мейсона, который только что догнал ее и задыхался от бега.

— Вы можете рассказать нам свою версию истории в участке.

Сержант подтолкнул Саймона в ожидавшую его полицейскую машину и развернулся. Фелиция бросилась к лимузину, пресса следовала за ней. Черт, она должна держать себя в руках.

Мейсон сердито последовал в свой седан.

Несколько волнительных минут спустя они все прибыли в участок. Два офицера проводили Фелицию в небольшую комнату для допросов, а затем ушли. Она ходила, удивляясь, сколько времени пройдет, прежде чем они позволят ей увидеть Саймона.

Мейсон, должно быть, убедил кого-то впустить его, потому что он ворвался в маленькую комнату несколько мгновений спустя и схватил ее за руку.

— Я подал эти обвинения, чтобы помочь тебе. Теперь у тебя есть возможность сказать правду, Фелиция, без принуждения Саймона. Ты покинула нашу свадьбу с ним не добровольно.

Ни за что бы она не призналась в этом сейчас.

— Ты используешь свое положение, чтобы преследовать собственного брата?

Она чувствовала себя преданной от имени Саймона. Она понимала, что Мейсон чувствовал, будто брат обидел его, но как Мейсон мог затеять происходящее?

— Нет, чтобы защитить тебя, — настаивал Мейсон. — Убедиться, что он наказан, если принудил тебя.

Саймон уходил к другой женщине и занимался чем-то меньшим, чем секс, чтобы не принуждать ее, свою пару.

— Он бы никогда этого не сделал.

Лицо Мейсона стало хмурым.