Узбекские повести

Улыбка на лице Малики погасла. Она отвернулась от директора, села в машину и уехала, забыв про Нишана. Ей вдруг показалось, что все небо снова покрылось облаками. Зачем она заговорила о воздушных змеях, какое ей дело, будут дети запускать змеев или не будут. И покамест не обойтись без школьников. Листья для шелкопряда заготавливают дети. Коконы собирают дети. Пропалывают и собирают белое золото тоже дети. В первых рядах и наряду со взрослыми. Не надо большой наблюдательности, чтобы видеть, как детям нелегко. Им не до игр, не до змеев. Но с другой стороны — именно труд воспитывает человека! Разве сама она училась не в этой школе? Вместе со всеми работала в поле, а вот теперь возглавляет колхоз. За спиной институт. Городские студенты тоже, между прочим, не хватали звезд с неба, и знания сельских ребят были ничуть не хуже, хоть и учились они по существу четыре-пять месяцев в году. Кто захочет — тот сумеет поступить в институт. Прав и Кудрат, нет закона, чтобы сельских детей учить по другой программе. Но требуют своего и условия села. Тут пока ничего не поделаешь. А новый учитель очень уж полагается на законы. Не иначе, как еще один правдоискатель в кишлаке появился. Видно, любит, как и Камал, говорить правильные вещи. Что ж, красиво говорить не запретишь. Но если человек чувствует ответственность, он должен взвешивать свои слова. Иначе можно превратиться в пустомелю. Как горячо, как вдохновенно рассказывал Кудрат о Гороглы. Это очень важно — зажечь в детях мечту о большом деле. Таком, как у Гороглы. В детстве она тоже зачитывалась сказками и легендами. Мечтала быть похожей на воинственных красавиц, что под стать сказочным богатырям. Но с возрастом детские мечты, естественно, сменились пониманием трезвой реальности. Наверное, так происходит со всеми. Наивно жить мечтой и не замечать действительного положения вещей. Ну что ж, она честно трудилась, добилась уважения. Хотя порой ей и кажется, что в жизни у нее что-то не так. Наверное, в душе образовался изъян, какое-то больное место, и вот рассказ Кудрата о Гороглы задел это больное место. Жизнь не легенда. В легенде, конечно, все куда проще. В жизни нужна твердая поступь и железная воля, человек должен всегда следовать трезвому реальному плану.

Войдя к себе в кабинет, Малика мельком глянула на ветви абрикоса, склонившиеся к самому стеклу ее окна. Ей захотелось открыть окно и нарвать зеленых сочных плодов, она даже шагнула к окну, но тут же одернула себя — вспомнился Камал с мешочком доуччи. Почему она тогда отказалась?

Малика была погружена в бумаги, когда пришел вспотевший, распаренный Нишан. Он прошел прямо к дивану, плюхнулся на него и, переводя дух, вытер платком лоб, короткую толстую шею.

— В городе ГАИ задержала наши машины с листьями.

— Что за новости?

— Не понимаю. Звонили, кто-то должен ехать выручать.

Малика продолжала вопросительно смотреть на Нишана. Он тяжело вздохнул и развел руками.

— Вроде, шоферы были выпивши.

Малика забарабанила пальцами по столу, схватила телефонную трубку, начала набирать, потом бросила трубку и неожиданно заговорила умоляющим тоном.

— Нишан-ака, может, вы съездите к ним. Я сегодня что-то не могу настроиться на ГАИ. Знаете, как трудно им что-нибудь доказать. Они всегда правы — ты всегда неправ. Что-то я сегодня устала, расклеилась совсем.

Нишан беспомощно и жалобно смотрел на председательшу. Нет, совсем не улыбалось ему ехать в ГАИ выручать машины и отказаться не мог, ведь только что он уговорил председательшу вместе сходить в школу. Кто же знал, что произойдет ЧП с ГАИ.

— Ну, если вы скажете… Я конечно…

Странные люди, никто не любит конфликтов. Все хотят быть чистенькими, а грязную работу взвалить на председательшу. Пусть сама выкручивается, ей больше всех надо. Сама их испортила, слишком много брала на себя, порой даже самую ничтожную мелочь. Будь на месте Нишана Камал, он без всяких докладов и уговоров давно смотался бы в город и утряс все это дело.

— Вы что же, боитесь милиции?

— Разве есть человек, который ее не боится, — с облегчением вздохнул Нишан и улыбнулся. Он уже понял, что и это дело председательша возьмет на себя.

Вот так! Утром сказал, что в школу ему идти совестно. Теперь не хочет связываться с ГАИ. Работнички! То боится, то совестно. Опять самой. Не впервой общаться с ГАИ. Так. Шоферов пусть не отпускают, но листья ждать не могут, если они повянут, их не станут есть не только шелкопряды, но даже коровы. День вон какой, жара, если их срезали утром, то теперь они уже основательно подвяли. Ни часа терять нельзя.

Малика встала из-за стола и направилась к выходу. Нишан, как привязанный, поплелся за ней, пыхтя и отдуваясь. Он не мог понять, отчего это председательша перестала его уговаривать и засобиралась сама. Ох, как трудно работать с женщиной. Тем более с девушкой. Неуравновешенная, капризная. Слово не так — хмурится. Надоело. Нишан снял кепку, вытер голову платком. Все на бегу, все второпях. Нишан едва поспевал за быстро шагавшей молодой председательшей. Надоело.