Узел

Стефанов целый день беседовал со своими бывшими сослуживцами. Пособники Мойсеенко его не интересовали. Их всего дюжина, на каждого уже заведено дело, отставка этих людей лишь вопрос времени. А в МСП шестьдесят надзирателей. Правда, многие из них только числятся как уголовные сыщики, а прикомандированы к охранному отделению. Но почему не забрать их оттуда на время? И дополнить теми, кто готов служить честно. Ведь большая часть людей – так всегда и бывает – не белые и не черные, не герои и не злодеи. Они ведут себя сообразно обстоятельствам.

В кабинете начальника МСП состоялось совещание. Присутствовали Стефанов, Лыков, а еще Воеводин. Сам чиновник охранки, он временно командовал сыскной частью. И считал дни, когда ему разрешат вернуться обратно.

Открыл совещание Лыков и огорошил москвичей новостью:

– Принято решение о новом начальнике МСП. Григорий Васильевич, кончится скоро ваша каторга.

– Кто? Кто придет? – загалдели москвичи.

– Надворный советник Кошко.

– Не знаем такого.

Лыков пояснил:

– Это помощник начальника ПСП Филиппова. А прежде заведовал рижским сыскным отделением.

– Рижским? Тем самым?

Московичи насторожились. В дни восстания рижская полиция отличилась: применяли пытки в тюрьме, это дошло до газетчиков. Были даже запросы в Государственную думу. Рижан обвиняли в зверском обращении с арестованными. И вот человек оттуда приедет в Первопрестольную. Вдруг он захочет завести здесь свои порядки?

Питерец запротестовал:

– Нет-нет, не подумайте! Я знаю Аркадия Францевича пять лет, мы познакомились еще в Лифляндии. К истории с пытками он отношения не имеет. И вообще человек штучный.

– А кто градоначальником станет? – хитро прищурился Воеводин.

– Рассматривают две кандидатуры: Климовича и Андрианова.

– Лучше Климовича, он город знает.

– Я бы и сам выбрал его, – вздохнул Лыков. – Но Евгений Константинович только полковник. Придется его в генералы производить, а кто на это пойдет? Если он полковник без году неделя…

– А кто такой Андрианов? – продолжили расспросы местные.

– Человек бесцветный, зато генерал. Служит судьей Петербургского военно-окружного суда. А до того год состоял у вас в Московском суде. Вспомнили?

– Юрист, стало быть? Ну-ну.

Когда собеседники успокоились, Алексей Николаевич сказал исполняющему обязанности:

– Григорий Васильевич, нам нужны люди. Давайте сейчас подумаем, кого из сыскных надзирателей можно оставить в кадре. У вас есть уже прикидки?

– Есть, – ответил Воеводин. – А Василий Степанович мне поможет. Итак… – Он надел очки, взял список: – Братья Кайнихины пусть идут вон! И Ботнев Гаврила со Степой Соллогубом тоже.

– Первые в части негодяи, – подтвердил Стефанов.

– Далее. Марковкин, Кноль, Габоев – опять на выход. Согласны?

– Жулики, гнать их поганой метлой.

– Дальше. Роговского можно было бы еще испытать, но он подал рапорт. Переводится в околоточные надзиратели.

– Ну и черт с ним, – так же неприязненно прокомментировал коллежский секретарь.

– Так, это были нечистые. Я уж не говорю про Риске, Рагина и прочую шваль. Теперь чистые. Бояру, конечно, замены нет, стол приводов остается за ним. Также, на мой взгляд, могут продолжить службу следующие лица: Оппель, Федоров, Елоев, оба Никитиных – Василий и Федор, Королев и Филаретов. Насчет Финикова и Дубельта я бы еще подумал.

– Оставить обоих, – высказался Стефанов и пояснил: – Не забывайте, что большинство надзирателей пришли всего год назад, когда увеличили штаты. А прежних, опытных, раз-два и обчелся. Фиников с Дубельтом из их числа. И люди… приспособленцы, конечно, но не мерзавцы. Такими не разбрасываются, особенно сейчас.

В конце концов начальники поладили. К восьми проверенным добавилось еще девять человек, а это уже костяк. Сыщики повторили прием и поселили двух надзирателей, Финикова и Оппеля, в Измайловской земской больнице. Им выделили комнатку окнами на склады, дали морские бинокли и велели осторожно вести наблюдение. Для персонала придумали легенду, что это богатенькие симулянты, которым нужно отмазаться от воинской повинности.

Надзиратели сидели неделю и записывали все, что видели. Приходилось маскироваться, чтобы остаться незамеченными. По ночам юркий Фиников прохаживался вдоль забора, подслушивал и подсматривал. Он быстро нашел общий язык со сторожами, угощал их папиросами, а по вечерам звал в палату. Там на пару с Оппелем они подпаивали караульщиков и ловко их расспрашивали. Роль бездельников, прячущихся от армии, так удалась сыщикам, что к ним даже явился околоточный. И потребовал взятку за то, что оставит в тайне их мошенничество. Ему посоветовали идти к черту. Докторам давно заплачено, и они напишут нужные бумажки. Служивый удалился ни с чем, крайне расстроенный.

Ушлые ребята вошли в роль. Они дерзко нарушали режим, пели по вечерам в палате непристойные песни, щипали за филейные части сестер милосердия. Все, как полагается в таких случаях. И получили блестящие результаты.