Узел

Но приключения этой ночи пока не закончились. Сыщики сидели в кабинете Запасова и сводили воедино показания барыг. Была уже половина второго, страшно хотелось спать. Еще четверть часа, и можно было идти по домам. Неожиданно вошел подполковник и, не говоря ни слова, начал рыться в своем столе. Вынул оттуда коробку патронов к «нагану», сунул в карман. Потом удивленно посмотрел на полицейских и воскликнул:

– А вы чего сидите? Ишь, орлы!

– Почему нам не сидеть?

– Вооруженный налет на товарную станцию Казанской дороги. Ну-ка живо все за мной!

Втроем они запрыгнули в авто и на полной скорости помчались к станции. Пол-Москвы пролетели в пять минут. Машина повелительно трубила клаксоном. Когда вырулили на Ольховскую, услышали вдалеке выстрелы.

Гавриков переулок был освещен единственным фонарем. Под ним сидел городовой и стонал, держась за живот; рядом растекалось пятно крови. Двое служивых хлопотали над ним, пытаясь перевязать. Увидев начальство, один из них махнул рукой за спину:

– Быстрее туда, ваши благородия! Там Деримедведь один бьется, ухайдакают они его!

Сыщики с жандармом побежали на станцию, следом поспевал шофер.

– Что за медведь? – спросил Лыков у Запасова.

– Это мой вахмистр, фамилия Деримедведь. Лучший в управлении! Не дай бог, его убьют. Поднажмем!

Они прибежали вовремя. Корпусный детина, тщательно выцеливая, стрелял по наступающим на него бандитам. Один уже лежал, второй с руганью отползал за штабель. Но бандитов было десятка полтора. Если бы не подмога, дела храброго вахмистра были бы плохи. Когда из-за его спины выбежали четверо и открыли пальбу, налетчики сразу дрогнули.

– Тикай! – раздалось из темноты.

Бандиты кинулись наутек. Лыков наподдал за ними. Несмотря на болезнь, Стефанов, тяжело дыша, старался не отставать. А пухлый подполковник рванул с удивительной для его комплекции скоростью и обогнал всех. На бегу он выстрелом в спину свалил одного громилу, дал подножку другому и уселся на него верхом.

– А ну лежать!

Стефанов тоже схватил кого-то за рукав, и Алексей Николаевич остался один. Он бежал в глубь станции, огибая длинный пакгауз. Впереди раздавался громкий топот – противник покидал поле боя. Сыщику хотелось остановиться и дождаться подкрепления, но было неловко: его приятели уже с пленными, а он без.

Внезапно из-за угла на него налетел круглый, как колобок, мужик с ножом. Едва успев увернуться, питерец сбил его выстрелом в упор. Остановился и пустил еще два-три заряда в убегавших, но, кажется, не попал. Или все-таки попал?

Он продолжил погоню и вскоре нагнал одного. Тот ковылял, раненный в ляжку, и все оглядывался через плечо.

Сыщик остановился в пяти шагах от налетчика и навел «браунинг».

– Эй! Я сдаюсь! – крикнул тот и бросил на землю свой револьвер.

Алексей Николаевич чуть не выстрелил сгоряча. Но вспомнил, как после возвращения из Ростова Трусевич долго его песочил и взял с него слово, что самосуды прекратятся.

Тут появился Деримедведь и начал вязать пленного. Еще через минуту станцию заполонили полицейские с жандармами, их откуда-то набежало очень много. К воротам, выходящим в Гавриков переулок, стали стаскивать убитых и приводить задержанных. Пошел туда и Лыков. Он волочил за ногу мертвого «колобка», а вахмистр толкал в спину раненого бандита:

– Иди, мерехлюндия!

Возле ворот Алексей Николаевич первым делом спросил у городовых:

– Тут один наш лежал под фонарем, его в живот ранили. Где он?

– Увезли в больницу.

– Тяжело?

– Изрядно. Крови много вытекло, вон кака лужа.

Подскочил, пританцовывая, Дмитрий Иннокентьевич.

– Вот это да! – гаркнул он. – Прямо Бородинская битва. Вы как, целы? Много нарубили?

– Одного.

– А я двоих. Ну, второго живьем. А где Василий Степанович?

– Здесь я, – крикнул снаружи коллежский секретарь. – Задержанных оформляю.

– Вы целы? Много взяли?

– Я цел. Мы с вами взяли каждый по штуке, Деримедведь еще одного привел.

– Это их высокоблагородие поймали, – возразил вахмистр, указывая на Лыкова. – Я только спутывал. Он, кстати, раненый, как бы кровью не истек. К доктору бы надо его.

Оказалось, что каждый из комиссии захватил по налетчику. И четверых уложили наповал, это с учетом попаданий Деримедведя. Тот вел себя так, словно бы его жизнь и не висела только что на волоске. Обошел пакгаузы, выявил сломанные замки, доложил начальству, а теперь стоял в сторонке и спокойно курил. Вот молодец, побольше бы таких.

Примчался начальник станции Свешников, которого Алексей Николаевич допрашивал позавчера, и стал причитать. Запасов рявкнул и на него:

– Прекратить скулеж! Выясните, что украли, и доложите.

– Я не вам подчиняюсь, а управляющему, – обиженно ответил Свешников. – И докладывать ничего не обязан.

Но тут появился фон Мекк и строго оборвал начальника станции:

– А я вам приказываю выполнить распоряжение господина подполковника. И вообще, господа, большое спасибо вам от нашей дороги. Сначала воров отвадили, а сейчас еще и разбойников. Я телеграфирую премьер-министру, буду просить для вас поощрения.