Уж замуж невтерпёж (СИ)

— Он забрал папку с документами, — нервно прошептала Элоиза, — которые могут стать уликами против нас. Они могут стать доказательством сотрудничества нашей семьи с Темным Лордом. Да, Панси, не смотри на меня так. Твой отец всегда был близок с Пожирателями смерти, пусть и не входил в их число. Это деньги, огромные деньги. Бизнес, не иначе. После его преждевременной кончины, все дела продолжила я. И я справлялась отлично и даже смогла получить для нашей семьи право на наследие…

— Наследие? Что за чушь? — забыв про формальности, пробормотала девушка, нервно кусая губы. Она чувствовала, как холодеют кончики пальцев на руках, как сильно бьется сердце в груди. Так это… все правда? Ее семья не сохраняла нейтралитет во время Магической войны?

— Я все просчитала, Панси. Просчитала, чтобы нам досталось ничуть не меньшая доля, чем всем остальным. Мы ее получили, договорившись с Малфоями, но теперь… Теперь, какое это имеет дело? — она подавила всхлип. — Если Алойз… ну, ты понимаешь. Если ты с ним не поговоришь… все кончено. Если он кого и послушает, то только тебя.

— С Малфоями? То есть, ты имеешь в виду, что расторгла помолвку ради большей доли? — не верила своим ушам девушка. Она не хотела верить.

Панси часто себя представляла в роли миссис Малфой. Мечтала о том, что однажды войдет в роскошный Малфой-мэнор в роли хозяйки. Ее воображение рисовало искусный интерьер древнего магического особняка, кучку столпившихся вокруг домовиков, приветствующих новую госпожу.

Все ее детские мечты были растоптаны кучкой золота, которого у древних семей и без того хранилось в Григоттсе предостаточно. Ладно, может, после войны их положение стало несколько хуже, но в средствах никто из них особо не нуждался.

— Эти глупые правила, — зло выплюнула мать. — Слияние семей привело бы к тому, что мы получили бы лишь малую часть. Одну на двоих. Теперь же мы довольствуемся каждый своей — так лучше.

— А я… А как же я, матушка? — Панси злилась. Злилась на меркантильную мать, на Малфоев, на всех в этом мире за то… А за что, в общем-то? Так ли ей был важен этот гребаный Малфой?

В мыслях тут же всплыл образ улыбающегося Блейза. Нежного Блейза. Саркастичного Блейза. Любимого Блейза.

— А ты рискуешь остаться у разбитого корыта, если не найдешь брата и не поговоришь с ним, — поставила точку в этой невыносимой дискуссии Элоиза, проглотив залпом оставшиеся полстакана виски.

Панси вздохнула, осознавая, что спорить бесполезно.

Он нёсся по просторному залу, держа в руках увесистую стопку всех мастей: Грейнджер не только была подписана на десяток журналов, но и вела активную переписку со своими почитателями и единомышленниками. И это все не считая почты по работе.

Драко брезгливо выбросил домовику в пакет то, что, по его мнению, не было достойно внимания, отчего в итоге у него остался всего лишь один конверт. Именно с ним Малфой направился в спальню Гермионы.

Прежде чем войти, он легонько постучался, и только потом отворил дверь, громко стукнув ею о дверной косяк.

— Грейнджер, важные новости, собирайся!

Гермиона от неожиданности чуть не выронила из рук книгу и недовольно приподнялась на кровати, буравя Малфоя взглядом.

— Чего тебе? — не шибко дружелюбно спросила она.

— Собирайся, я сказал. Это, — он протянул ей конверт, — письмо из больницы. Просят срочно приехать.

Дрожащими пальцами она обхватила шершавый пергамент, перед этим откинув книгу куда-то в сторону.

Гермиона быстро просмотрела текст и тут же незамедлительно вскочила с кровати, прогоняя из спальни Драко, чтобы переодеться.

Она летит по темному, такому нелюбимому коридору, чувствуя, как развивается от бега лёгкий ветерок в волосах. Она никогда так не спешила в палату, где находились ее родители. Она ненавидела это место.

А сейчас сердце бешено стучало в груди в нетерпении.

Это было хорошее предчувствие.

Деревянная рама двери, на которую она опёрлась, чтобы отдышаться, оставляет занозы в ладони. Глаза заливаются слезами, но не от резкой боли от проткнутой кожи, которая за последнии месяцы истончилась до невозможности, а от такой знакомой, практически родной картины.

Отец сидел в инвалидном кресле рядом с кроватью матери, и они разговаривали. Мать сладко улыбалась, и этим она напомнила Гермионе о том, как это было до войны. До того, как Гермиона совершила грубейшую ошибку.

Она осела на пол и плакала долго-долго, бесшумно, пока Боб не заметил ее и не поднял на руки, усаживая рядом.

Он все помнил.

Драко решил не мешать семейной идиллии, остановившись неподалёку. На душе было так легко-легко, будто бы он исполнил своё предназначение. А он всего-то принёс письмо.

Судьбоносное письмо.

========== XLIX ==========

«Это, наверно, какая-то ошибка», — то и дело всплывало в голове, пока Панси стояла в приемной Аврората, сжимая в руках пергамент с подтверждением о встрече. Секретарь что-то быстро строчил в ведомости, временами поднимая глаза и задавая глупые очевидные вопросы. Панси терпеливо на них отвечала, но мысленно считала до ста, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не сорваться.