Ужас по средам

P.S.: Отправляю тебе мой дневник, потому что не хочу, чтобы другие совали нос в мои дела. Нам с твоим дедушкой это никогда не нравилось. Мы не любили, чтобы люди копались в наших делах.

Он вытирает глаза и обещает себе, что никогда больше не заплачет. Надо придумать что-то получше слез. Берет в руки последнюю по времени газетную вырезку: она лежит между страничками бабушкиного дневника. На ней крупными буквами написано: «МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ!»

Он плюет на фото журналистки и произносит ее имя вслух.

Элис Хендерсон.

Глава 60 МЭТЬЮ

Амели сидит на своем высоком стульчике, готовая приняться за второй завтрак. Утром она проснулась очень рано, и Салли героически встала и пошла готовить дочке хлопья с теплым молоком, включив мультики по телевизору, а Мэтью оставила досматривать седьмой сон. Мэтт только улыбается, вспоминая те дни, когда они с женой были уверены, что ни за что не разрешат дочке смотреть телевизор с утра пораньше.

– Ну как, ты наелась, принцесса?

– Я не принцесса. У меня же нет короны. – Амели ненадолго умолкает и склоняет головку набок, словно задумавшись. – Ты купишь мне корону?

– Подумаю, – отвечает Мэтью, стараясь не смотреть дочке в глаза. Переговоры о приобретении для нее королевских регалий могут завести слишком далеко.

– А почему мама делает такие худые блинчики? – хмурится девочка, когда мать ставит в центр стола тарелку традиционных тонких блинов.

Салли кладет блин на отдельную тарелку, сбрызгивает лимонным соком, посыпает сахаром, сворачивает в трубочку, потом нарезает на кусочки поменьше, чтобы удобно было класть в рот, и подает дочке.

– Я люблю толстые блинчики. Папа всегда делает толстые блинчики. Почему одни блинчики худые, а другие толстые?

Мэтью уже собирается ответить, как вдруг у него звонит телефон. Неопознанный номер. Перенаправлен из его офиса.

– Здравствуйте. Мэтью Хилл слушает. Чем могу помочь? – Заступать на дежурство с Элис ему только в десять, и он надеялся на спокойный завтрак с семьей. Тем более что день предстоит долгий и непростой.

– Мы с вами не знакомы, но я очень беспокоюсь за Элис Хендерсон. Кто-то взял ее машину. И в квартире ее парня никто не подходит к телефону.

– Извините, а вы кто?

– Неважно. Важно то, что нам нужна ваша помощь. Срочно.

– Простите, но мне нужно знать, кто звонит. И почему вы у нее в квартире?

– Нет, я уже не в квартире. Я ехал за ее машиной, а теперь не знаю, что делать. Машину бросили. Самой Элис нигде нет.

– Так. Объясните мне, где вы находитесь. Я приеду и позвоню… – Он едва успевает прикусить язык, чтобы не сказать «полиция», – откуда ему знать, с кем он говорит и на что рассчитывает этот тип? Нет, звонить Мелани Сандерс придется втихую. Но как можно скорее.

Мэтт встает из-за стола.

– Послушайте, вы можете не класть трубку? Я уже иду к машине. Не отключайтесь. Дайте мне одну минуту, потом расскажете подробности.

– Как, ты уже уходишь? – В голосе Салли звучит тревога. – Ты вроде говорил, что вы сегодня позже.

– Планы изменились. У меня нет выбора. Все будет в порядке. Не волнуйся. – Он по очереди целует жену и дочку в лоб, потом, не отрывая телефона от уха, выходит из дома, по пути хватая ключи от машины.

Он понятия не имеет, розыгрыш это или нет – кто знает, может, сам преследователь решил ему позвонить, снедаемый извращенным чувством вины. Так что придется вести себя очень-очень осторожно. Он скрыл свое волнение от жены, но мысли в голове так и мечутся.

Главное – не дать этому типу прервать разговор. Выведать у него имя. Еще какую-то информацию. И вместе с тем позвонить Мел Сандерс и попросить поддержки у полиции. Вот же черт!

Да что же такое творится?

Глава 61 ЭЛИС

Изо всех сил я стараюсь выровнять дыхание. Три удара сердца – вдох, следующие три – выдох. Через нос. Господи, хоть бы его не заложило. Не хочу, чтобы Он видел мой страх. Почему-то мне кажется, что именно это ему и нужно: видеть, насколько я испугана. Но, если честно, он своего добился: мне так страшно, что я, кажется, вот-вот описаюсь. Я сжимаю мышцы и стараюсь не дать волне ужаса захлестнуть меня с головой, но все равно такое чувство, как будто я вот-вот захлебнусь своим собственным страхом.

«Вдох… раз… два… три… Выдох… раз… два… три…» Прислушиваясь к своему хриплому дыханию, я вспоминаю маму, пластиковые кислородные трубочки у нее в носу. Только теперь я понимаю, как же ей приходится тяжело – не иметь возможности нормально дышать.

Ничего не могу с собой поделать: при мысли о маме я вскидываю голову.

Он, конечно, заметил мое движение, но ничего не сказал. Он вообще не произнес еще ни слова. Просто сидит напротив меня, весь в черном, и молчит. В комнате полумрак, так что я не вижу его глаза.