Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Между тем, насмешки над антисептической системой Листера продолжали расти. Многие в медицинском сообществе пытались изобразить его как претенциозного шарлатана, чьи идеи в лучшем случае глупы, а в худшем – опасны. Хирург госпиталя Университетского колледжа в Лондоне Джон Маршалл выступил против антисептического лечения после того, как у женщины, пережившей мастэктомию, позеленела моча. Последовали аналогичные сообщения, которые весьма удивили Листера. Он не понаслышке знал об опасностях отравления карболовой кислотой и годами ранее предупреждал врачей о необходимости разбавлять раствор. Он был уверен, что это еще один пример того, как его методы терпели неудачу, потому что прочие врачи проявляли преступную небрежность.

Одним из самых яростных критиков был Дональд Кэмпбелл Блэк, хирург из Глазго, который назвал антисептическое лечение Листера «последней забавой медицинской науки». Он полагал, что успехи Листера – простое совпадение, и предостерегал коллег от того, что назвал «манией карболовой кислоты». Блейк писал, что «ничто так не тормозит прогресс в медицине и хирургии, как растущие хобби» хирургов, подобных Листеру. Более того, Блэк задался вопросом: а действительно ли наблюдались существенные улучшения в Королевском госпитале? Он поднял статистику из The Medical Times and Gazette, согласно которой за восемь лет работы Листера в его больнице не наблюдалось никаких изменений в показателях смертности после ампутаций и переломов.

С 1860 по 1862 год треть людей, перенесших ампутацию, скончалась. Четверть тех, кто поступил с открытыми переломами, но не подвергся ампутации, также скончались. Аналогичные показатели смертности наблюдались в 1867 и 1868 годах, когда в больнице ввели антисептическую систему Листера. По факту, число пациентов, умерших от ампутаций, даже несколько увеличилось, хотя эти статистические данные вводят в заблуждение, поскольку отражают общее число смертей по всей больнице. Не каждый хирург в Королевском госпитале Глазго брал на вооружение методики Листера, и даже среди тех, кто использовал их, многие не проявили листеровских точности и последовательности, необходимых для получения обещанных результатов. В будущем перед Листером встанет необходимость разграничивать свои показатели с аналогичными показателями других сотрудников его больницы, дабы не оправдываться за подобные цифры.

Те, кто согласился с результатами Листера, все еще сомневались в реальных причинах снижения смертности. Несколько докторов утверждали, что его успех обусловлен общим улучшением гигиены в новом хирургическом отделении, а не только антисептической системой. Листер дал отпор: «Предположить, что те изменения, которые, как я описал, произошли в самочувствии моих пациентов, можно объяснить упомянутыми причинами – об этом просто не может быть и речи». Он повторил, что его палаты были одними из самых зараженных мест в Королевском госпитале Глазго, прежде чем он начал использовать карболовую кислоту, отметив, что это «весьма сомнительная привилегия – быть связанным с учреждением». Вина, по его мнению, лежит непосредственно на руководителях больницы – на тех, кто отклонил его назначение в Королевский госпиталь, когда он впервые переехал в Глазго. Листер писал: «Я вечно конфликтовал с руководящим советом, который, стремясь увеличить количество мест… ставил в палатах дополнительные кровати». Несмотря на то, что администраторы снесли высокую стену, чтобы улучшить циркуляцию воздуха, это произошло после того, как он лечил пациентов карболовой кислотой уже в течение девяти месяцев. Вот почему Листер считал, что никакие меры, предпринятые руководством больницы, не могут считаться причиной успеха его опытов. Что касается тех врачей, которые приписывали его удачи диетам, Листер писал, что идея о том, что одна лишь диета способна предотвратить пиемию, рожу и больничную гангрену, «вряд ли придет в голову разумному, медицински грамотному человеку».

Замечания Листера о положении дел в Королевском госпитале Глазго не остались незамеченными больничным руководством; многие из членов руководящего совета и без того относились к хирургу-новатору с презрением. Генри Ламонд, заместитель директора, отреагировал быстро. В письме редактору The Lancet Ламонд отметил, что обвинения Листера «в том, что касается предполагаемо нездоровой атмосферы и состояния больницы в целом… несправедливы и не подкреплены доказательствами». Администраторы полагали, что антисептическое лечение Листера внесло очень небольшой вклад в снижение смертности в больнице в последние годы. Вместо этого они утверждали, что «улучшение здоровья больных и удовлетворительное состояние больницы, которое было отмечено как в терапевтическом, так и в хирургическом отделении, в основном объясняется грамотной вентиляцией, хорошим питанием и уходом – всем этим факторам руководство уделяло много внимания в последние годы».