Ужасная саба и ее хозяин

"Жестко, угрожающе, властно и садистски воспевать", — с упоением подумал Эйдан. Потому что все, все, что он делал с ней — всегда было выражением его любви. И то, что она сейчас вдруг предложила, со всей бурной эмоциональностью, широтой и порывистостью своей натуры — тоже было возможностью выразить свою любовь к ней. Эйдан вдруг подумал, что, может быть, если не нести оголтелый бред, только так он и мог в полной мере выразить ту силу чувств, которую к ней испытывал. Физически. Почти на грани разумного и безумного, до которой они теперь могли дойти в полной мере. Настолько, насколько это было нужно Лейтис, по-прежнему нужно сейчас, хотя после порки ей и стало отчасти легче. Но сегодняшние их разговоры и связанные с ними переживания были слишком большими и трудными. И он тоже переживал, за нее — и моментально возбуждался от ее головокружительных предложений. И хотел отволочь ее обратно на скамью немедленно и сделать с ней все, о чем она говорила, и еще больше. Выразить все свои чувства, быть с ней целиком и полностью, быть ее хозяином, строгим, суровым, жестким — самым нужным ей. Так же, как она была самой нужной для него.

— Я еще не закончил с тобой, девочка, — хриплым, рычащим шепотом проговорил Эйдан ей в ухо и сощелкнул вместе карабины наручников, которые больше не были пристегнуты к скамейке, но снова охватывали ее запястья. Он надевал их одной рукой, а второй, крепко вцепившись в волосы, вжимал ее голову щекой в кожаную обивку. — Я только начал, и дальше все будет намно-ого интереснее, — освободившаяся рука немедленно легла на ее выпоротую попку, погладила достаточно жестко, чтобы следы недавней порки томительно заныли, а потом эта же самая рука властно проникла ей между ног.

Эйдан стоял на коленях сбоку от скамьи, уже полностью раздетый, и когда он потянул ее голову за хвостики вверх, у Лейтис перед лицом почти сразу оказался его крепко и уверенно стоящий член.

— Доставь хозяину удовольствие. Назначение сабы — доставлять собой удовольствие хозяину, — сказал Эйдан, одновременно с этим жестко и настойчиво проникая внутрь нее пальцами. — Вылижи его как следует, постарайся для хозяина.

Все это было потрясающе, почти по-настоящему жутко, примерно то, что пугало Лейтис в ее будущем хозяине: что он будет ее унижать, ею пользоваться и не обращать никакого внимания на ее мнение. Но все оказалось не так, и можно было пугаться понарошку, наслаждаясь вполне по-настоящему, зная, что, если что-то пойдет не так, Эйдан остановится и вообще сделает, как будет лучше для Лейтис.

Она захныкала в ответ:

— Зачем вы со мной так жестоки, хозяин? Вы же меня уже наказали больно, так больно, зачем дальше?

— Потому что. Саба. Должна. Доставлять. Хозяину. Удовольствие. Всегда, — раздельно выговорил Эйдан, приподняв ее еще чуть выше и потянув ее голову к себе, к своему возбужденному члену. — Или ты считаешь, что одной маленькой порки с хозяина довольно? И это все, что он может с тебя получить? Это все, на что ты способна? Какая негодная саба. Мало я тебя выпорол, нужно было еще добавить, — он продолжал грубовато проникать в нее пальцами, а теперь принялся еще и стискивать попку, которая отзывалась легкой покалывающей болью на эти прикосновения.

— Простите, хозяин, не надо меня больше бить. Я буду стараться, — торопливо проговорила Лейтис. С испуганным видом она вывалила язык наружу на всю длину, чтобы лизать с нелепым прилежанием запуганной девицы, а не с обычным для себя удовольствием.

— Нежнее, — потребовал Эйдан, слегка отдернув ее голову назад, а потом ухватил за подбородок, сжав так, что рот приоткрывался сам собой — и принялся сам водить ее языком и губами по своему члену, направляя ее так, что Лейтис не могла лишнего движения сделать. — Вот так, вот так должна делать старательная саба, для удовольствия хозяина. Не торопиться, не суетиться… Лизать как следует. Вот так, строптивое ты создание.

Он продолжал это действо некоторое время, а потом отпустил ее челюсть и ухватил Лейтис за наручники, одновременно потянув вверх за волосы.

— Ну-ка пойдем. Иди сюда. Может, с другими своими дырками ты управляешься получше… вот сейчас и проверим.

— Простите, Хозяин, простите. Я хочу быть хорошей сабой, я не хочу, чтобы меня снова отлупили, — говорила Лейтис, поднимаясь.

Ух, как убедительно было, прям настоящий злобный рабовладелец, а не Эйдан. Пугаться его выходило замечательно, от чего Лейтис возбуждалась все сильнее. Когда она уверенно встала на ноги, руки он отпустил — и поволок ее к кровати за волосы, наклоняя голову вниз и подгоняя легкими шлепками по невольно отставленной попке. Сейчас их, даже таких легких, было достаточно, чтобы напомнить Лейтис о пережитой порке со всей очевидностью и не сделать притом всерьез неприятно. Наоборот — эти ноющие, покалывающие ощущения заводили еще больше.