– Ну, да, перерыв. Он не отвечает на ее звонки и переходит на другую сторону улицы, когда видит! – Я обрушилась на сестру, стараясь не показаться самой большой занудой на планете Земля.
– Это потому, что ты настраиваешь его против нее. – Тринити плакала, слезы текли по ее лицу. – Весь город знает! Габриэлла унижена.
– Ты уверена, что это я кого-то настраиваю против? – Я недоверчиво хихикнула, пряча всю боль за смехом, потому что смыла с лица броню. – Потому что твоя так называемая лучшая подруга только что сказала, что, возможно, не будет подружкой невесты, а также заходила на днях, назвала меня разрушительницей очага и пригрозила разрушить мою жизнь.
– Как она может разрушить твою жизнь, когда ты уже так здорово справилась с этим сама? – Тринити фыркнула.
– Моя жизнь не разрушена! – Я стукнула кулаком по столу. – У меня есть сын, которого я люблю, и семья, за которую я готова умереть, если ты не заметила. Может быть, я могла бы иметь работу получше, но, по крайней мере, я не настолько отчаянно пытаюсь бросить свою, чтобы выйти замуж за человека с эмоциональной зрелостью грейпфрута, который практически игнорирует мое существование.
– Несси! – Мама зажала рот. – Как тебе не стыдно! Уайатт прекрасный человек.
– Уайатт едва знает ваши имена.
– Возьми свои слова обратно, – гавкнула Тринити.
– Даже если бы я это сделала, менее правдивыми они бы не стали!
Тринити бросилась на меня и ударила так сильно, так зло, что я дернулась и ударилась щекой о кухонный шкаф.
Первые несколько секунд я ничего не чувствовала. Затем ожог начал распространяться, как лесной пожар.
Моя челюсть.
Глаза.
Мой нос.
Моя душа.
Я повернула голову и посмотрела сестре прямо в глаза.
Настало время выступить против семьи, как Круз твердил мне снова и снова.
Сказать им, что на самом деле мне можно встречаться с кем угодно.
Что моя жизнь не закончилась и не стала менее значимой, чем их.
Что я не была полной неудачницей и что, несмотря на то, что они находились рядом со мной все время, я заслуживала не только их помощи и наставлений, но и уважения. Я тоже была рядом с ними.
Но слова, все слова, которые я должна была сказать Тринити и маме, застряли у меня в горле, когда я подумала, что могу их всех потерять.
Бабушку и дедушку Мишки, которых он так любил.
И тетю Тринити, которая каждый год перед Рождеством брала его в город за серьезными покупками и делала его любимые пироги с лаймом на День благодарения, хотя абсолютно никто больше не любил эти ужасные заварные штуки.
Я думала о том, что, возможно, могу потерять единственную постоянную вещь в жизни моей и моего сына ради мужчины, который был замечательным – идеальным даже, – но в конечном счете – просто мужчиной.
И я замерла.
– Ну? – Тринити плюнула мне в лицо, стиснув зубы.
Мама придвинулась к ней, взяв за руку.
Они были союзницами. Полностью сформированной единицей, и я не была ее частью.
Я сделала шаг назад.
– Прекрати отношения с Крузом, – сказала Тринити. – Или у меня не будет подружки невесты.
– Твоя подружка невесты ненавидит тебя, – сказала я ровно, мой голос был тихим, покорным и не совсем моим. – Разве ты не заметила, что она не делает для тебя ничего, только носит свой титул подружки невесты? Она запугала тебя так сильно, что ты дала пощечину собственной сестре, чтобы доказать свою точку зрения.
– Габриэлла заслуживает Круза. Она много работала, чтобы заполучить его, и у нее он есть. Им просто нужно время, чтобы все выяснить, – сказала Тринити в свою защиту, немного успокоившись. – И вообще, как ты думаешь, что произойдет? Он женится на тебе или что? Перестань мечтать, Несси, и просто сделай умную вещь хоть раз в жизни. Хоть раз в жизни прояви самоуважение. О, и, прежде чем ты уйдешь, – Тринити развернулась и пнула ко мне находящуюся между нами коробку с подарками, – убедись, что ничего не разбилось. Разбитое из-за тебя стекло в целлофановой обертке – последнее, что мне нужно на свадьбе.
Я схватила коробку, полностью униженная, развернулась и ушла.
Двадцать три
Круз
– Спасибо, что разрешил мне поиграть в «Ассасин Крид». Было круто. Я бы убил за такую же игровую комнату, чувак. – Мишка отстегнул ремень безопасности на пассажирском сиденье, его ухмылка угрожала разделить лицо на две части.
– Пожалуйста, не надо. Твоя мать найдет способ повесить это на меня, и залог будет зашкаливать.
Я заглушил двигатель, мой взгляд коснулся двери шаткого домика, к которой была прислонена коробка с совершенно новым скейтбордом.
Я нахмурился.
– Мама купила тебе новый? – У меня сложилось впечатление, что она копит деньги, чтобы купить видеоигру.
– Не-а. Это, должно быть, Роб, заноза в заднице. Я знаю, что он твой друг, но на самом деле он давит сильнее лифчика. – Каштановые волосы Медведя упали на его зеленые глаза. Он сдул их, покачав головой.