Узнай меня

Она выпрямилась, снова глянула в окно. Одинокая фигурка человека на краю пирса исчезла. Кто бы это мог быть? Кто еще, кроме нее, рискнул в такую непогоду подставить лицо морским брызгам, от которых стыла кожа?

Кажется, она знала ответ.

– Спасибо за завтрак, дорогая. Все было очень вкусно. Жди меня к ужину, дорогая. Надеюсь, сегодня не задержусь.

Олег аккуратно задвинул стул, вежливо улыбнулся. Наверное, так он улыбается своим пациентам, мелькнуло в мозгу. И так же улыбался странному русскому, явившемуся на остров с единственной целью – отыскать ее.

Улыбался, отдавая свою законную супругу в его руки. Как отслуживший срок бытовой хлам. Как помеху, давно требующую устранения. О чем он думал вообще, соглашаясь, чтобы она стала гидом? Что она проговорится, выдаст себя? Или что проблема выеденного яйца не стоит, и русский, погуляв по острову в ее сопровождении, благополучно исчезнет?

Она не вышла к порогу, проводить и поцеловать его, как обычно. Это выглядело бы слишком фальшиво. Слушала шорох его куртки в прихожей, треск застегивающейся молнии. Минутная тишина. Олег постоял немного, думая, что она все же выйдет по заведенной привычке. Она не вышла. И он ушел, аккуратно прикрыв дверь. Никакой нервозности, раздражения. Все аккуратно, размеренно. Все, как всегда. Через пару минут взревел мотор его внедорожника. Захрустел гравий подъездной дорожки под большими колесами. Он уехал.

Будет к ужину. Он будет к ужину без задержек. Это где-то около семи часов вечера. Ей надо успеть что-то приготовить. Полезное, не отягощенное углеводами и жирами. Это так важно – питаться правильно. А жить? Жить правильно важно для него или нет? Ей не хочется. Впервые за все эти годы не хочется готовить ему еду. Он же врал ей. Врал все время. А она верила. Вынуждена была верить. Больше верить было просто некому.

Машинально собрав со стола остатки завтрака, она отнесла посуду в раковину. Перемыла, поставила в сушку. Оставшиеся блинчики убрала в холодильник. Возможно, зайдет Петри. Ей будет чем его угостить. Почему он отказал властям острова и не согласился быть для русского гидом?

Странный русский. Странный русский. Что он имел в виду, называя его странным?

Она вдруг почувствовала любопытство, которое и удивило, и испугало одновременно. Да! Ей неожиданно захотелось его увидеть. Захотелось услышать родную речь. Посмотреть на славянскую внешность. Заглянуть в глаза, пусть даже они будут смотреть на нее с подозрением.

Она оделась очень быстро. Теплые вещи для ежедневных прогулок всегда лежали отдельно от остальных. Теплые колготки, стеганые штаны, угги, шерстяные носки, длинная теплая куртка с капюшоном. Еще варежки.

Она шагнула за порог и привычно задохнулась от ледяного воздуха, скользнувшего в легкие. Ледяной, влажный, колючий. Иногда им было больно дышать. Она никогда не привыкнет к этому климату. Все было и остается ей здесь чужим: каменистый остров со скудной травой и чахлыми деревьями, молчаливые подозрительные люди, и ее муж, остающийся для нее загадкой.

Она трижды повернула ключ в дверном замке, обернулась и тихо охнула от неожиданности. В паре метрах от нее стоял он – тот самый странный русский. Она не могла ошибиться или принять за него кого-то еще. Это точно был он.

Высокий и очень худой. Широкие штаны трепало ветром. Куртка была слишком легкой для здешнего климата, и русский отчаянно мерз, пытаясь кутаться в воротник и надвинуть капюшон пониже. Серые глаза смотрели на нее с обычным интересом. Или с необычным, но точно без подозрительности. В этом она научилась разбираться. Руки без перчаток. Пальцы длинные, сбитые на костяшках. «Часто дерется. Или тренируется в зале», – сделала она вывод.

– Здрассте, – пробормотал он, едва размыкая посиневшие от холода губы. – Вы госпожа Ирве? Татьяна Ирве?

– Да, – кивнула она, не ответив на приветствие. Растерялась. Забыла.

– А я Сергей. Устинов Сергей.

Он неуверенно потянулся к ней правой рукой, видимо, хотел рукопожатия. Но она не поддержала, и его рука быстро нырнула в глубокий карман куртки.

– Я приехал сюда на поиски своей сестры.

Она отреагировала легким кивком.

– Не нашел, – пожаловался он.

Та самая рука, что была протянута ей для приветствия, выудила из кармана потрепанное фото.

– Взгляните, может, вы где-то ее видели? Русских, я слышал, тут немного. Точнее, вы одна.

Она шагнула ближе, склонилась к фотографии в его руке, не прикасаясь к ней. Да, это была ее фотография. Не самая лучшая. Ее сделал Ваня Кадашов, бегая вокруг нее с фотокамерой и умоляя попозировать. Она хмурилась и отворачивалась. И еще утверждала, что подобная вольность может стоить ей рабочего места. Он не слушался и все щелкал и щелкал, доводя ее до бешенства.

– Нет, я не видела ее, – произнесла она, выпрямляясь и стойко выдерживая его любопытный, лишенный подозрительности взгляд. – И я с ней не знакома.

– Жаль.