Узник

Эльварка напоминала мельницу во время ураганного ветра, ее руки мелькали с огромной скоростью, а сама девочка работала на пределе своих возможностей. Трудность заключалась в том, что она не могла позволить себе сойти с места, иначе пострадает ее друг. Внезапно боль пронзила левое бедро сзади, и она, вывернув локоть вверх, нанесла колющий удар в то место, почувствовав, как нанизала кого-то на меч. Встряхивающее движение кистью — и оружие снова в бою, почти отрубая голову очередной твари.

Внезапно Айвинэль почувствовала онемение в местах укуса. «Яд! — в отчаяньи мысленно вскрикнула она. — Что делать? Я же не умею создавать заклинания во время боя!» Да, девочке для создания плетения необходимо было немного времени, чтобы она могла сконцентрироваться. А во время схватки, да еще такой напряженной, она даже мысленно воссоздать узор не могла. Это потом те, которые собираются стать воинами или боевыми магами, специально тренируют это умение. И у нее внутри непроизвольно начала подниматься паника. Не от того, что она умрет. Нет. А от того, что не смогла защитить Раэша, когда он сам не может постоять за себя. Глаза ее увлажнились, и вот-вот должны были появиться слезы. Но… девушка как-то резко дернула головой, прогоняя от себя такой настрой.

— Я из рода Эндариэль, — процедила-прошипела она сквозь плотно сжатые зубы, — а скоро стану Арэшхиллса, и мне не пристало проявлять слабость.

Эта, казалось, совсем незначительная фраза, тем не менее, придала ей сил, и юная эльварка прыгнула выше головы, выходя за пределы своих возможностей. Да, в Африэнне нормально относились к влажным глазам девушек и женщин, хотя выбравшие путь воина считали для себя позором такое проявление слабости. Но, несмотря на то, что ее мамы не были воинами, они тоже так считали. К тому же девочка пребывала в уверенности, что рядом с Раэшем должна находиться именно такая подруга, причем независимо от расы.

В это время подул сильный ветер, растрепав ее волосы. Со стороны казалось, что на землю опустилась богиня войны. Ветер играл ее волосами, сверкающими серебром на солнце, руки с оружием вытворяли почти невозможные движения и казались единым целым. Вокруг девочки лежал вал трупов, но оставшиеся в живых продолжали и продолжали атаковать. Вдруг крысы прекратили нападать, отойдя от нее и скрывшись из виду. Айвинэль, осмотревшись, освободила проход и перетащила парня за пределы круга мертвецов.

Ноги все больше немели, а сами пятна распространились от мест укуса сантиметров на десять. А еще она устала, очень устала. Бой с запредельными нагрузками на организм, казалось, вытянул из нее все силы, но девочка упрямо продолжала находиться на ногах, понимая, что с отравлением необходимо что-то сделать как можно скорее. Противоядия у нее не было, отсутствовали и зелья, помогающие организму бороться. Специальное заклинание она не знала, а если бы и сумела выучить плетение, то создать бы точно не смогла, ведь оно относилось к третьей ступени. Да даже если бы сумела создать, то заполнить его энергией не успела бы до распада узора. Оставалось только одно средство от отравления.

Оглянувшись, Айвинэль приметила сухие ветки и, быстро собрав их, сложила для небольшого костра. Помня происшествие с лечением Раэша, она взяла в руку несколько тонких веток и создала заклинание огня. Оно у нее было небольшое и совсем не предназначалось для боя, зато поджечь костер ее умений хватало. На ожог руки девочка даже не обратила внимания, быстро положив на загоревшиеся ветки другие, а сверху острие одного из мечей. И тут же оглянулась на шорох, встретившись глазами с крысой. Вскочив на ноги, она чуть не упала, когда онемевшие части не послушались ее. Площадь онемения была уже сантиметров пятнадцать в диаметре.

На сильном ветру огонь уже разгорелся достаточно, но девочка не имела ни малейшего представления о том, сколько и до какой температуры необходимо нагревать металл, чтобы гарантировано выжечь яд из раны. Но больше ждать она не могла и, достав из огня клинок, воткнула в рану на бедре.

— М-м-м, — вскрикнула она, но из-за плотно сжатых губ получилось мычание. — М-м-м, — продолжила она, когда воткнула меч в рану на голени.

Почему-то она считала, что кричать недостойно ее даже в этой ситуации. Откуда у нее в голове взялась подобная мысль, она даже не задумывалась, зато строго следовала ей.