Узники Страха

Во всяком случае, на дикарей они были не похожи. Более того, некоторые особенности их быта заставляли предположить, что это отголосок какой-то очень высокоразвитой цивилизации. Правда, кое-что из того, что особенно поразило Артема на первых порах, объяснилось очень просто. Так, непонятные таинственные светильники оказались всего лишь искусными перископными системами, подающими под землю обычный дневной свет. Однако многое не получило абсолютно никакого объяснения. Хотя бы те же зеркала в перископах: изготовить их было весьма не просто. Но больше всего поражал воображение сам подземный «город». Это был не просто лабиринт хаотически разбросанных землянок, соединенных примитивными переходами. Это была строго спланированная система первоклассных тоннелей, больших подземных холлов, просторных складских и производственных помещений.

Правда, большая часть подземных сооружений особенно индивидуальных жилищ эрхорниотов и некоторых мелких мастерских пришла в сильное запустение: стены и потолки их, забранные сосновым кругляком, настолько обветшали, что сквозь них сыпалась земля, полы, еле прикрывали дырявыми, полустертыми шкурами, были черны от грязи и пыли, старая деревянная мебель потрескалась, покосилась, готова была рассыпаться от одного хорошего удара.

Однако магистральные тоннели и места общего пользования находились в отличном состоянии. Да в этом и не было ничего удивительного. Стены всех тоннелей, имевших форму идеальных цилиндров абсолютно одинакового диаметра, были облицованы каким-то поразительно прочным материалом. На всем их протяжении даже при самом придирчивом осмотре нельзя было заметить ни единой трещинки, ни одной капли просачивающихся грунтовых вод. Воздух в них был сухим и чистым, температура ни днем, ни ночью, похоже, не менялась даже на доли градусов, что могло обеспечиваться лишь какой-то исключительно совершенной системой вентиляции. И это не только в центральных магистралях, проложенных в пределах самого «города». Такие же тоннели вели и к пастушеским кордонам на альпийских лугах и к огородно-полевым зонам, расположенным по берегам озера. И всюду они сообщались с земной поверхностью совершенно одинаковыми автоматическими люками, которые казались Артему вершиной технического совершенства: настолько быстро, легко и надежно открывали и закрывал они вход в подземные помещения эрхорниотов, стоило лишь нажать ногой или рукой приводящий их в действие рычаг.

И наряду со всем этим — шаткие деревянные лестницы, ведущие к люкам, грязь и неимоверная захламленность всех тоннелей, жалкие чаши с жиром, освещающие «город» в ночное время, полное отсутствие каких бы то ни было объектов чисто эстетического назначения в местах общего пользования. Трудно было понять также, какую роль в жизни эрхорниотов играют металлические изделия и инструменты. Все, что было связано с ними, окружала какая то тайна. Вначале Артему подумалось, что эрхорниоты вообще не знают металла. Но потом оказалось, что металлические изделия у них все-таки есть. Немного, но есть. Металлические детали он заметил в тех же сегментах люков. Металлическими ножами мужчины резали посуду и другие предметы утвари. И происхождение этих ножей, очень острых, сделанных из какого-то особого сплава, также не смогла или не захотела объяснить О-Стелли, не говоря уже о ее таинственном рионато, несомненно изготовленном из какого-то экзотического красноватого металла на который вообще было наложено абсолютное табу.

Словом, загадочного и непонятного оставалось немало, хоть Артему и была предоставлена полная свобода действий: он мог ходить всюду, где захочет, и говорить со всеми, с кем пожелает. Но было бы слишком непорядочным заводить разговор о том, что составляло почему-то тайн эрхорниотов, к тому же все они были большими молчунами и потому, несмотря на то, что большинство из них относилось к Артему вполне доброжелательно, откровенного разговора с ними не получалось.

Исключение составляла лишь Саатало О-Горди, тетушка О-Горди, как называли ее взрослые и дети. Она наведывалась к Артему по нескольку раз в день. Но старалась не задерживаться у него в шатре и не вступать здесь в какие посторонние разговоры.

Зато в своем собственном жилище, под землей, старая горничная будто преображалась. Здесь она с утра до вечера не поднималась от такого же дряхлого, как она сама, сооружения, играющего роль ткацкого станка, и, если было с кем поговорить, то не умолкала ни на минуту Артем был здесь самым желанным гостем. Старушка всякий раз встречала его с особым радушием, сажала на свою мягкую, с периной из козьего пуха, постель, обязательно выставляла какое-нибудь одной ей известное угощение и, не переставая работать, принималась рассказывать о своей долгой нелегкой жизни. Именно она посвятила Артема во многие подробности жизненного уклада своих соплеменников, особенно чисто бытовых, не вполне эстетичных, каких О-Стелли предпочитала не касаться.