Читаем Узорный покров (The Painted Veil) полностью

V.H.Ваша В. X."
She rang the bell and when the boy came asked him who had brought the book and when.Она позвонила и, когда вошел бой, спросила, кто принес эту книгу и когда.
"Master bring it, missy, after tiffin," he answered.- Принес хозяин, мисси, после завтрак.
Then it had been Walter.Значит, это был Уолтер.
She rang up the Colonial Secretary's office at once and asked for Charlie. She told him what she had just learned.Она тут же позвонила по телефону в канцелярию губернатора и, попросив соединить ее с Чарли, сообщила ему эту новость.
There was a pause before he answered.Ответ последовал не сразу.
"What shall I do?" she asked.- Что мне делать? - спросила она.
"I'm in the middle of an important consultation.- У меня идет важное совещание.
I'm afraid I can't talk to you now.К сожалению, сейчас говорить с вами не могу.
My advice to you is to sit tight."Мой совет - никакой паники.
She put down the receiver.Она положила трубку.
She understood that he was not alone and she was impatient with his business.Значит, он не один. Экая досада, вечно у него дела.
She sat down again, at a desk, and resting her face in her hands sought to think out the situation.Она села к столу и, опустив лицо в ладони, попробовала спокойно все обдумать.
Of course Walter might merely have thought she was sleeping: there was no reason why she should not lock herself in.Конечно, Уолтер мог просто решить, что она заснула, а что заперлась в спальне - что ж тут такого?
She tried to remember if they had been talking.Постаралась вспомнить, разговаривали ли они с Чарли.
Certainly they had not been talking loud.Если и разговаривали, то, во всяком случае, негромко.
And there was the hat.И еще этот шлем.
It was maddening of Charlie to have left it downstairs.Болван, как он мог оставить его внизу?
But it was no use blaming him for that, it was natural enough, and there was nothing to tell that Walter had noticed it.Впрочем, какой смысл ругать Чарли, это было вполне естественно, да Уолтер, возможно, и не заметил его.
He was probably in a hurry and had just left the book and note on his way to some appointment: connected with his work.Он, вероятно, торопился, забросил книгу и записку по дороге на какое-нибудь деловое свидание.
The strange thing was that he should have tried the door and then the two windows.Странно только, что он попробовал все двери - и внутреннюю, и обе с веранды.
If he thought she was asleep it was unlike him to disturb her.Если он решил, что она спит, едва ли стал бы ее тревожить.
What a fool she had been!Как она могла так оплошать!
She shook herself a little and again she felt that sweet pain in her heart which she always felt when she thought of Charlie.Она встрепенулась и, как всегда при мысли о Чарли, опять ощутила в сердце сладкую боль.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии
Поэзия как волшебство
Поэзия как волшебство

Трактат К. Д. Бальмонта «Поэзия как волшебство» (1915) – первая в русской литературе авторская поэтика: попытка описать поэтическое слово как конструирующее реальность, переопределив эстетику как науку о всеобщей чувствительности живого. Некоторые из положений трактата, такие как значение отдельных звуков, магические сюжеты в основе разных поэтических жанров, общечеловеческие истоки лиризма, нашли продолжение в других авторских поэтиках. Работа Бальмонта, отличающаяся торжественным и образным изложением, публикуется с подробнейшим комментарием. В приложении приводится работа К. Д. Бальмонта о музыкальных экспериментах Скрябина, развивающая основную мысль поэта о связи звука, поэзии и устройства мироздания.

Александр Викторович Марков , Константин Дмитриевич Бальмонт

Языкознание, иностранные языки / Учебная и научная литература / Образование и наука