Узорный покров (The Painted Veil)

She knew that Bernard would never make his mark in the House.	Она знала, что в палате общин ее муж все равно бы не отличился.
She wanted him to be a member only that he might have a claim on the gratitude of his party, and surely to fight two or three losing seats would give him that.	Победа на выборах была ей нужна только для того, чтобы он мог рассчитывать на благодарность своей партии, а такая благодарность, конечно, ему обеспечена, если он соберет для нее хоть несколько лишних голосов.
But he was still a junior and many younger men than he had already taken silk.	Но он все еще был рядовым адвокатом, а многие, моложе его годами, уже получили шелковую мантию.
It was necessary that he should too, not only because otherwise he could scarcely hope to be made a judge, but on her account also; it mortified her to go in to dinner after women ten years younger than herself.	Ему тоже необходимо было добиться этой чести не только потому, что иначе он не мог надеяться стать судьей, но и просто ради нее: очень уж обидно было, входя в банкетный зал, уступать дорогу женщинам на десять лет ее моложе.
But here she encountered in her husband an obstinacy which she had not for years been accustomed to.	Однако тут ее муж оказал упорное сопротивление, от которого она давно успела отвыкнуть.
He was afraid that as а К. C. he would get no work.	Он боялся, что, став королевским адвокатом, лишится работы.
A bird in the hand was worth two in the bush, he told her, to which she retorted that a proverb was the last refuge of the mentally destitute.	Лучше синица в руках, чем журавль в небе, сказал он ей, на что она возразила, что поговорки - это последнее прибежище людей умственно отсталых.
He suggested to her the possibilty that his income would be halved and he knew that there was no argument which could have greater weight with her.	Он дал ей понять, что доход его может сократиться вдвое, зная, что для нее это самый веский аргумент.
She would not listen.	Она ничего не желала слушать.
She called him pusillanimous.* She gave him no peace and at last, as always, he yielded.	Назвала его трусом. Не оставляла его в покое, и кончилось тем, что он, как всегда, уступил.
He applied for silk and it was promptly awarded him.	Подал прошение, и оно было быстро уважено.
His misgivings were justified.	Опасения его оправдались.
He made no headway as a leader and his briefs were few.	Карьеры он не сделал, дела вел редко.
But he concealed any disappointment he may have felt, and if he reproached his wife it was in his heart.	Но он не жаловался и если упрекал жену, так только в душе.
He grew perhaps a little more silent, but he had always been silent at home, and no one in his family noticed a change in him.	Стал, пожалуй, еще молчаливее, но дома он всегда был неразговорчив, и домашние его не заметили в нем перемены.
His daughters had never looked upon him as anything but a source of income; it had always seemed perfectly natural that he should lead a dog's life in order to provide them with board and lodging, clothes, holidays and money for odds and ends;* and now, understanding that through his fault money was less plentiful, the indifference they had felt for him was tinged with an exasperated contempt.	Дочери всегда видели в нем только источник дохода; им казалось вполне естественным, что он с ног сбивается, чтобы обеспечить им еду и кров, туалеты, курорты и деньги на булавки. И теперь, когда они уразумели, что по его милости денег стало меньше, их безразличное отношение к нему окрасилось раздраженным презрением.