Узорный покров (The Painted Veil)

He had never spoken of such things and it shocked him to hear these words in his daughter's mouth.	Он никогда не говорил о таких вещах и был шокирован, услышав эти речи из уст родной дочери.
"Let me be frank just this once, father.	- Дай мне хоть раз высказаться откровенно, папа.
I've been foolish and wicked and hatefull.	Я была глупая, скверная, отвратительная.
I've been terribly punished.	Я была жестоко наказана.
I'm determined to save my daughter from all that.	Мою дочь я хочу от всего этого уберечь.
I want her to be fearless and frank. I want her to be a person, independent of others because she is possessed to herself, and I want her to take life like a free man and make a better job of it than I have."	Хочу, чтобы она была бесстрашной и честной, чтоб была личностью, независимой от других, уважающей себя. И чтобы воспринимала жизнь как свободный человек и прожила свою жизнь лучше, чем я.
"Why, my love, you talk as though you were fifty.	- Дорогая моя, ты говоришь так, точно тебе пятьдесят лет.
You've got all your life before you.	У тебя еще вся жизнь впереди.
You mustn't be downhearted."	Не унывай.
Kitty shook her head and slowly smiled. "I'm not.	- А я не унываю.
I have hope and courage."	Я надеюсь и не боюсь.
The past was finished; let the dead bury their dead.	С прошлым покончено. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.
Was that dreadfully callous?	Разве это так уж бессердечно?
She hoped with all her heart that she had learnt compassion and charity.	От всей души она надеялась, что научилась состраданию и милосердию.
She could not know what the future had in store for her, but she felt in herself the strength to accept whatever was to come with a light and buoyant spirit.	Что ждет ее в будущем - неизвестно, но в себе она ощущала способность встретить любую долю без жалоб.
Then, on a sudden, for no reason that she knew of, from the depths of her unconscious arose a reminiscence of the journey they had taken, she and poor Walter, to the plaque-ridden city where he had met his death: one morning they set out in their chairs while it was still dark, and as the day broke she divined rather than saw a scene of such breathtaking loveliness that for a brief period the anguish of her heart was assuaged.	И вдруг, непонятно почему, из глубины подсознания возникла память о том, как они, она и бедный Уолтер, добирались в охваченный эпидемией город, где его ждала смерть: однажды утром они выступили в путь еще затемно, и, когда стало рассветать, она не столько увидела, сколько угадала картину такой несказанной прелести, что на какое-то время улеглась ее душевная боль.
It reduced to insignificance all human tribulation.	Все людские треволнения отступили перед этой красотой.